Миля дьявола
Шрифт:
– Бедняжка долго и тяжело хворала, – осторожно ответил Барлоу.
Валентайн проявлял терпение, прекрасно понимая причины такой осторожности со стороны своего коллеги – он опасался за свою репутацию. Ведь мисс Моллиган была его пациентом и умерла, несмотря ни на что.
– Это началось еще в дни их путешествия в Индию. Точнее, на обратном пути. Эдит почувствовала легкое недомогание и…
– Простите, Томас, – прервал его Аттвуд. – Вы сказали, что хворь у юной леди появилась уже на корабле маркиза Куинси?
– Да, –
– И вы подумали, что это тиф?
– Совершенно верно! Чуть позже я понял, что ошибся.
– Почему?
– Вдруг резко пропали все симптомы! – доктор Барлоу развел руками. – Я уж было подумал, что болезнь прошла. У девочки появился аппетит, легкий румянец на щеках. Но это длилось всего несколько дней. И затем новые приступы. Так происходило несколько раз, чему я был обескуражен и удивлен. Я никогда не встречал такие проявления болезни, понимаете?
Валентайн кивнул.
– Мне пришлось пробовать другие методы лечения, но ничего не помогало. Эдит угасала на глазах. Я использовал все свои знания, и даже консультировался на стороне…
– Графиня говорила, что вы привозили в «Уэйнрайт-хаус» какого-то профессора?
– Да.
– Можете назвать его имя?
– Если угодно, – Томас отпил кофе из своей чашки. – Его зовут Эдан Хоггарт.
– Эдан? – переспросил Валентайн.
– Вы знакомы?
– Изредка пересекаемся на кафедре университета. И он также не смог поставить диагноз?
– Увы, нет. В итоге бедняжка скончалась от остановки сердца.
Аттвуд промолчал.
– Думаете, я проявил некомпетентность? – видимо этот вопрос с самого начала беспокоил Томаса Барлоу.
– Нет, не думаю, – ответил Валентайн. – Я пока ничего не думаю. Однако разве не находите странным, что вы и мистер Хоггарт, чьи познания в медицине весьма обширны, а опыт насыщен огромной практикой, не смогли определить болезнь леди Моллиган?
– Значит, все же думаете, – с некой удрученностью в голосе резюмировал доктор Барлоу. – Девочка путешествовала морем. В Азию. Долго была в Индии. Только Господь Бог ведает, какую неведомую хворь можно оттуда привезти. Все ли они изучены нами, сэр Валентайн?
– Спорить не стану. Но почему только она?
– И я задавался тем же вопросом! Думаю, болезнь не заразна для окружающих. Возможно, внесена в организм через пищу, или воду. Я знаю одно – она долго и сильно болела, ее сердце не выдержало. Я констатировал смерть в результате паралича сердечной мышцы.
– И Эдан Хоггарт также?
– Нет. Я сделал это один. Мистер Хоггарт был в «Уэйнрайт-хаусе» всего несколько раз и при жизни мисс Моллиган.
– Ясно. Как она умерла? Вы присутствовали при этом? Мне нужны подробности, доктор Барлоу.
– Послушайте, – неожиданно взвился лекарь графини Уэйнрайт, – вы меня в чем-то подозреваете?! Почему такой настойчивый интерес к недугу и смерти леди Моллиган?
Томас вскочил с кресла и подошел к письменному столу. Нервным движением руки принялся переворачивать какие-то исписанные листы бумаги, делая вид, будто ищет что-то. Потом взглянут на Аттвуда:
– У меня крайне важная встреча, сэр Валентайн, – чуть неуверенно произнес он. – Сожалею, но мне пора.
– Никуда вам не надо, – резко отрезал доктор Аттвуд, продолжая невозмутимо сидеть в кресле. – Вы просто что-то пытаетесь от меня скрыть.
Пухлое лицо Барлоу покраснело, то ли от гнева, то ли от смущения на пойманной лжи.
– Вам придется мне все рассказать, Томас, – более снисходительно продолжал Валентайн. – Лучше сейчас и мне, чем позже у инспектора Гилмора в Скотленд-Ярде. Понимаете?
Конечно, врач графини Уэйнрайт все прекрасно понимал. Он некоторое время молчал, затем вернулся назад в кресло.
– Я ни в чем вас не подозреваю. Я хочу найти того, кто осквернил могилу юной леди. И мне поможет любая информация о ней – как до ее внезапной кончины, так и после.
– Она умерла быстро, – уже тихим голосом ответил Барлоу, успокоившись так же мгновенно, как и придя в ярость. – Надеюсь, без боли, хотя мучилась долго. Никаких новых симптомов или приступов, кроме тех, о которых уже сказал вам, я не обнаружил. Около двух недель Эдит вообще не покидала своей спальни – была слаба, ночью часто бредила, ее бросало в жар. А утром одного дня отошла. Я как раз тогда остался на ночь в замке по просьбе графини. Мисс Моллиган было очень плохо и мне пришлось ей повысить дозу лауданума, чтобы хоть как-то облегчить боль, и помочь ей уснуть.
– Кто первым обнаружил, что она умерла?
– Лакей графини Уэйнрайт.
– Дадли Хант?
– Да.
– Он также ухаживал за Эдит?
– Да.
– Кто еще?
– Естественно, дворецкий Парсон. Но больше никто. Только я, Хант, Парсон и графиня.
– Другими словами, никого к леди Моллиган не впускали?
– Она сама просила об этом, – чуть виновато промолвил доктор Барлоу. – Особенно это касалось мистера Палмера, ее жениха. Не желала, чтобы кто-либо созерцал ее в таком виде и состоянии.
– Понимаю, – кивнул Аттвуд. – Не сочтите за оскорбление, Томас, но я бы настаивал получить от вас список лекарств, которые были применены при лечении.
Валентайн встал, не обращая никакого внимания на удивленно-злобный взгляд Барлоу.
– Можете выслать мне его телеграммой. Благодарю за уделенное время! – Аттвуд направился к выходу. – Всего доброго!
Томас Барлоу продолжал сидеть в кресле, когда этот самоуверенный великан покинул его кабинет. Внутри него все кипело от волнения, а глубоко внутри этого волнения зарождался страх. Он чувствовал себя растерянным, но при этом в его голове тут же зародилась мысль – поговорить с леди Уэйнрайт, чтобы она прекратила все это расследование. Если его слова не возымеют нужный эффект – он обязательно встретиться с маркизом Куинси.