Министерство особых происшествий

Баллантайн Пип

Отчаянным судорожным движением Веллингтон высвобо­дил свою ногу, борясь с желанием опуститься на колено. Он продолжал стоять на полу, но теперь обжигающая боль стала подниматься по ноге выше.

Спица колеса размером с голову Веллингтона пробила до­ску пола в том месте, где он стоял. Ее конец теперь был ис­пачкан его кровью. Затем он увидел еще одно колесо, пробив­шее пол перед Дивейном. И еще два — позади него. Красивый пол из древесины вишни снизу проламывали шестеренки, ко­леса и прочие детали, которые еще недавно представляли со­бой наружную заслонку бойлера.

— Ради бога, Дивейн, оглянитесь! —

крикнул Веллингтон, чувствуя, что ноги его начинают дрожать. Уголком глаза он за­метил, как сам по себе покатился чайный поднос. — Давле­ние в главном бойлере в любой момент может стать критиче­ским, и тогда фундамент поместья рухнет. Возможно, в этот мелодраматический момент вы все-таки перенесете свою месть на улицу?

Сквозь дребезжание столового серебра и шум падающих обломков стен Веллингтон сумел услышать, как Дивейн взвел курок своего пистолета.

— Сойдет и здесь, хотя я мог бы позабавиться с вашей «за­стенчивой невестой» на лужайке перед домом. Она ведь у вас колониалка, так что, вероятно, любит всякие развлечения на свежем воздухе.

— Прекратите, Дивейн! Общество Феникса умирает! Все будет...

— Все будет кончено, — перебил его лорд, — через вы­стрел или два.

Веллингтон крепко зажмурил глаза. Он не станет винить Элизу за то, что она вытащила его из архива. Она была пра­ва. Она была права все это время. Веллингтон не будет ни о чем сожалеть. Это было потрясающее, славное время.

«Спасибо, Элиза. Простите меня».

Выстрел грянул резко и громко, и он вздрогнул, быстро выдох­нув из себя воздух. Веллингтон ждал боли, холодка текущей по коже крови, падения на пол, ощущения беспомощного отчая­ния, которое охватит его при виде того, как лорд Дивейн тащит Элизу из дома, чтобы удовлетворить свои развратные прихоти.

Но ничего этого не последовало.

Открыв один глаз, Веллингтон увидел, что Дивейн по-преж­нему стоит перед ним, вытянув руку и сжимая в ней пистолет. Открыв второй глаз, он заметил крошечную капельку крови, сорвавшуюся с губ Дивейна. Оружие выпало из его пальцев, но сам Дивейн был еще жив. Веллингтон видел на его лице об­реченное понимание. Дивейн знал, что его подстрелили, но кто это мог сделать? Он обернулся к соседнему коридору, из ко­торого прозвучал выстрел.

Рука Оливии Дивейн даже не дрогнула. Она твердо держа­ла заряженный пистолет, который был готов выстрелить сно­ва, но медлила. Не говоря ни слова, она подошла ближе.

—Дорогая, — журчащим голосом произнес он, протяги­вая к ней здоровую руку. — Подойди ко мне. Прощальный по­целуй в память о нашей люб...

Второй выстрел отбросил его на одно из пробивших пол колес, и он с глухим стуком упал. «Месть состоялась», — подумал Веллингтон, когда Оливия выпустила в него еще три пули, несмотря на то, что он, скорее всего, уже и так был мертв.

— Пойдемте, леди Дивейн! — крикнул Веллингтон, сно­ва поправляя тело Элизы у себя на плече, когда по зданию прокатилась последняя дрожь, похожая на судороги уми­рающего.

— Вы не понимаете. — Оливия была свободна, но взгляд ее был пуст. — У меня осталась еще одна пуля. — Она опять взвела курок. — И я должна ее использовать.

У него не было возможности что-то возразить ей, когда она вставила дуло пистолета себе в рот. Ее размозженный заты­лок окрасил картину позади

нее большим темно-красным пят­ном с вкраплениями волос, костей и мозга. Это полотно было оригиналом в стиле реализма. Веллингтон про себя отметил иронию произошедшего.

Боль в ноге вела его вперед, не давала расслабиться и по­терять бдительность; он со стоном двигался к выходу из особ­няка Хавелока, который сейчас накренился уже на десять гра­дусов влево. Ноги его спотыкались о вывороченные из стен камни, но он продолжал идти, несмотря на тяжесть тела Эли­зы, лежавшего у него на плечах и шее, которое на каждом ша­гу грозило свалить его на землю. Он не остановился, миновав выход из здания. Он не остановился, когда услышал, как по­зади него вся конструкция из кирпича, камня и дерева заскри­пела, застонала и рухнула. Он не остановился, когда ноги его стали зарываться в гравий на подъездной аллее. Даже когда его собственные вскрики и тихий хруст камней под ногами по­тонули в оглушительном взрыве, Веллингтон Букс продолжал двигаться вперед.

Наконец он свалился в канаву рядом с аллеей. Трава здесь была густой и мягкой, и это смягчило падение Элизы. Пыта­ясь отдышаться, Веллингтон взглянул туда, где стоял особняк, и с ужасом и болезненным восхищением увидел, как земля разверзлась и поглотила поместье Хавелока вместе со всеми следами Общества Феникса.

Интермедия, в которой наша прекрасная наемная убийца получает урок

Если бы ноги и руки Софии не были связаны, она бы обяза­тельно ударила себя за то, что оказалась такой чертовски сен­тиментальной — причем не один раз, а целых два.

В первый раз это было вскоре после того, как она поздра­вила себя с тем, что ей так легко удалось похитить чертежи из лаборатории Хавелока. Она уже собиралась неторопливо уй­ти, как вдруг внезапный взрыв сбил ее с ног. Весь мир вокруг нее накренился, но через лизавшие дверной проем языки пла­мени София сумела разглядеть, что в комнате номер три про­изошла катастрофа — полный выход из строя реактора.

«Inglesi, — подумала она и про себя выругалась. — Questi Inglesison Stronzi!» [24] Эти идиоты, видимо, не уделили долж­ного внимания датчикам, а превратить бойлер в бомбу так про­сто. Собрав все выроненные ею чертежи Марка III, она стала подниматься по ближайшей лестнице наверх.

24

Англичане. Эти англичане такие негодяи! (итал.).

Добравшись до поверхности земли и оказавшись в особня­ке, она застыла при виде творившегося там безумия. Члены Общества Феникса сломя голову неслись к выходу, мужчины тащили за собой своих жен или подруг, а те, в свою очередь, тянули свой багаж. Складывалось впечатление, что жизнь их стоила столько же, сколько и тряпки из их гардероба. Вокруг них, словно стервятники над падалью, кружили слуги, пыта­ясь урвать все, что удавалось схватить.

На мгновение она остановилась, любуясь этим спектаклем.