Минки М.О.Н-ки
Шрифт:
Затем мы с лейтенантом и его солдатами осторожно пошли по дороге вперед к городу, всматриваясь в темноту ночи чтобы различить там забор и угол бывшего танкового полка.
Когда до угла осталось метров сто я сошел с дороги вправо и приказал лейтенанту занять наблюдательные, а может и огневые позиции для тылового дозора среди затвердевших куч гравия.
— Так, у тебя слева внизу — песчаный карьер, открытый как стадион. Если кто-то пойдет ночью, то сразу же увидите и услышите. Впереди тебя — в километре это одиночное здание с забором. Могут и оттуда пойти. Но идти будут по дороге — сразу услышите. Справа от тебя — вблизи свалка, а за нею уже горный
Слушавший меня лейтенант кивнул головой и шепотом спросил:
— А где группа будет сидеть?
— Я буду с ядром слева от дороги на уровне угла забора воинской части. Все. Я пошел. Сидите здесь втроем. Не дай бог уснете.
Стараясь не шуметь при ходьбе по асфальту, я почти на цыпочках быстро пошел вперед. Через сотню метров я увидел «затаившихся» разведчиков, которые только и соизволили сойти с дороги на обочину и рассесться на траве. Кто-то даже курил в кулак.
Такое отношение солдат к своей собственной безопастности меня разозлило. Если днем я мог спокойно отнестись к их дембельским замашкам, и только потому, что это не моя разведгруппа, то сейчас не мог сдержать своей злости:
— так вас и сяк. Быстро заняли оборону. Круговую оборону, я сказал. Жив-вее.
При последнем слове я отвесил хороший пинок под чей-то зад. Хозяин его громко ойкнул и попытался что-то сказать, но получил еще и стал быстро занимать огневую позицию. Через несколько минут ядро и головной дозор лежали в полной готовности к стрельбе, направив свои стволы в разные стороны.
— Шумаков, где мина и провод? — спросил я в темноту старшего бойца.
Через минуту мы направились дальше по дороге вдоль западного забора. За мной и Шумаковым шел прикрывающий нас разведчик. Справа медленно выплыли и приобрели четкие очертания запасные ворота автопарка с приваренными и когда-то красными звездами. Напротив ворот, влево вверх по склону перпендикулярно нашему направлению пошла другая дорога. Метрах в пятидесяти по диагонали слева от нас возвышалось девятиэтажное здание из красного кирпича, в свежеотремонтированных окнах которого отражались далекие осветительные ракеты. По словам местного полковника, это была новая республиканская больница, где по ночам дежурило двое дагестанских омоновцев.
Асфальтовая дорога, по которой мы пришли, исчезала впереди в глубине городских кварталов, откуда доносился лишь неясный шум и собачий лай. Справа от нас в двадцати метрах в кирпичной стене черной дырой зиял первыйпровал.
Я начал подыскивать место для установки мины, чтобы вся масса поражающих элементов при взрыве была направлена вдоль западного забора и могла поразить незваных гостей. Я уже установил мину на раздвижные ножки, и теперь Шумаков разматывал провод, а боец отходил назад, держа в руке свободные концы.
— Все, — услыхал я голос солдата, который остановился в десятке метров от нас.
Я не поверил и пошел лично проверять провод. Но разведчик был прав: длина проводной линии составила около десяти метров. Я опять стал шепотом материться в адрес минера, сильно сожалея о своей лояльности к его выходкам. На таком близком расстоянии осколки мины могли случайно поразить самого подрывника, что вообще-то было нежелательно. Теперь же нужно было или отказываться от установки МОН-50 или искать другой выход, который был скоро найден.
На правой обочине
После этого я вернулся к мине и стал ее направлять в нужную сторону. По горячке я перепутал переднюю боевую и заднюю поверхности прямоугольного корпуса мины и установил МОНку так, чтобы поражающие осколки были направлены в нашу сторону, а не к противнику. Сидевший рядом Шумаков тоже не заметил моей оплошности, которая обнаружилась только тогда, когда я уже вкрутил в запальное гнездо электродетонатор, соединил электропровода, и стал в последний раз проверять правильность установки мины.
Нащупав пальцами вогнутую часть мины, направленную в сторону города, я сначала недоверчиво проверил ее вогнутость, и только потом холодок потек по спине. Несколько секунд я вспоминал картинку из моего конспекта по минно-подрывному делу, который четко нарисовался в памяти со стрелками поражаемого сектора в 60 градусов и выпуклой стороной мины с осколками, которые непременно и обязательно должны быть направлены к врагу. Я быстро перевернул МОНку и выровнял ее по горизонтали и вертикали.
— Блин, мину неправильно поставил. Хорошо, что проверил ее перед уходом. А ты, сидишь рядом и тоже ни хрена не замечаешь. В первый раз что ли мины ставишь?
— В первый, — услыхал я ответ Шумакова.
Я вздохнул и, взяв в правую руку провод, пошел к разведчику. Там я присоединил электрические провода к маленькой подрывной машинке ПМ-2. Поставив рычаг в предохранительное положение, я показал замкомгруппы как переводить машинку в боевое положение и какую часть механизма нужно нажимать.
ПМ-2 выполнена в виде небольшого светло-коричневого цилиндра, в нижней части которого расположенны электрические клеммы и рычаг, переводящий машинку из безопасного положения в боевое. Этот цилиндрик умещается в руке, и чтобы взорвать мину нужно просто ударить или сильно нажать другой рукой на верхний торец, где под резиновым колпачком находится та самая кнопка.
Показав Шумакову как нужно обращаться с подрывной машинкой, я стал инструктировать его дальше:
— Ты не вздыхай. Тут ничего страшного нет. За минера и его провод и я виноват, но ты еще больше. Перед выходом ты должен проверять оружие и материальную часть. Так что тебе лежать здесь и подрывать мину. Если на дороге кто-то появится по направлении к пролому, то подрываешь мину. Только смотри, чтобы эти гаврики были посередке дороги. Все понял?
— А я тут один буду? — послышался его голос.
— Нет, сейчас отправим этого бойца, чтобы он прислал сюда пулеметчика. После взрыва мины он открывает огонь и добивает сопротивляющихся.
Через пять минут справа от замкомгруппы залег разведчик с ПКМ. Свой РД с патронами он положил справа от себя.
— Сколько патронов? — я осторожно потрогал неплотно набитый рюкзак десантника.
— Здесь пятьсот и в коробке пулемета еще сто.
— Маловато будет, — я опять вздохнул от такой боеготовности группы. — Этого хватит на десять минут хорошего боя, а потом чем будешь стрелять?