Минни
Шрифт:
Узнав, что Драко убил Яксли, тем самым отомстив за смерть отца, Люциус был поражён. Он уважал этот поступок, и в то же время одна только мысль о том, что сын остался наедине с Гермионой, на которой больше нет чар неприкосновенности, заставляла паниковать от ревности.
Предчувствие непоправимой беды то и дело сдавливало грудь. Сердце отстукивало: «Мин-ни, Мин-ни, Мин-ни…»
Он обернулся на клерка. Тот еле водил затупившимся пером по пергаменту.
— Сколько можно возиться с документами?!
Архивариус
— Из-за таких, как вы, авроры в Австралии! Беглых Пожирателей ловят! А мне работы прибавилось в самый канун Рождества!
Острый наконечник трости Люциуса упёрся в дряблое горло обидчика. В льдистых глазах колдуна полыхала такая ярость, что Финчли судорожно сглотнул.
— Из-за таких, как я, Поттер смог победить! Из-за таких, как я, ты теперь сидишь в этом кресле, а не в «Спецлагере номер один»! И если ты немедленно не оформишь все документы, на своей шкуре испытаешь, что такое Пожиратель смерти!
* * *
Гермиона проснулась оттого, что спина затекла от неудобной позы в кресле. Она потянулась и посмотрела на каминную полку. Часы показывали пять вечера. За окнами сумерки наливались лиловым. В гостиной стемнело, и только блики от огня в камине играли на золотых звёздах.
Девушка хмуро подумала о том, что стоит снова пойти обыскать дом. Ей очень не нравилось, что поиски Люциуса не дали результата. Даже думать не хотелось о том, какие выводы напрашивались, исходя из всего этого.
«Может, стоит выйти за пределы дома?»
Гермиона расправила складки на платье и направилась в спальню, чтобы одеться потеплее. Но выход из гостиной загородил Драко. Глаза его поблёскивали, взгляд был хищным и пристальным.
— Дай пройти!
Он молча наступал, она пятилась обратно в гостиную.
— Дай пройти! — Гермиона наставила на него палочку. — Третий раз повторять не буду!
— Я говорил, что мы ещё побеседуем, Гермиона, — медленно произнёс Малфой.
— Нам не о чем раз… — начала девушка и замерла: он молниеносно выхватил палочку и невербально запечатал все выходы и камин.
— Рождество… — Драко небрежно сбросил на пол пиджак. — Время разворачивать подарки! Мать всегда ругала меня, когда я не дождавшись утра распечатывал свёртки…
Гермиона принюхалась, не отводя нацеленную на него палочку. Похоже, он пьян.
— Не понимаю, о чём ты, Малфой.
— О подарках, — его глаза опасно блеснули, — подарках под ёлкой, завернутых в дурацкие платья. Сама снимешь обёртку или тебе помочь?
— Я смогу постоять за себя, — ей хотелось, чтобы голос звучал спокойно, без панических нот. — И твой отец… Он вернулся, если ты не знал. Ему очень не понравится твоё поведение!
— Отец? — Драко рассмеялся
Девушке захотелось пальнуть в него Ступефаем за эти слова. Но и он держал её на прицеле.
— Как бы не так, Малфой! Позавчера я видела твоего отца живым и здоровым.
— Уверена, ягодка? — Драко сощурился. — Ты такая сладкая там…
Гермиона распахнула глаза от жуткой догадки. С лица разом сошла вся краска.
— Что? Не может этого быть… это был ты?! Ты!
— Теперь всегда буду только я. Только ты и я.
— Оборотное зелье?!
— Пять баллов Гриффиндору!
Он неторопливо приближался, но Гермиона не замечала этого. Она в смятении опустила палочку и сжала пальцами виски. Мысли проносились одна страшнее другой.
«Перстень! Был ли у него перстень с обсидианом? Но тогда я меньше всего думала о перстне…»
— Этого не может быть! — победно закричала она. — Люциус жив! Частицу мёртвого волшебника нельзя добавлять в Оборотное зелье. Ты бы умер!
— Ещё пять баллов Гриффиндору, мисс Грейнджер! Кровь единорога, — небрежно обронил Драко. — Если выдерживать в ней частицу человека, взятую у него, пока он был ещё жив, Оборотное зелье действует. Меньше, чем обычно, но часа вполне хватает… как выяснилось.
— Как ты мог?! Это что, какая-то тёмная магия?!
— Тёмная и древняя. Лорд многому научил меня. Хочешь, продемонстрирую?
— Неправда! — кричала Гермиона. — Враньё! Ты бы не сделал этого! Для этого нужны волосы Люциуса!
— О, да, — Драко ухмыльнулся. — Я держал их на тот случай, если он не снимет чары неприкосновенности. Я говорил, что не отступлюсь, и я сдержал своё слово. В чём дело, Гермиона? Вспоминаешь свои оргазмы?
Девушку затошнило от ужасных мыслей, которые чередой пронеслись в голове.
«Драко всегда получает то, что хочет».
«— Твой сын…
— Потом».
«Закрой глаза… Поласкай меня…»
«Ягодка. Ягодка. ЯГОДКА!»
— Ты так трогательно всхлипываешь, когда кончаешь, — продолжал он издеваться. — А твой ротик… Ммм!
Гермиона постепенно осознавала всю подлость и чудовищность этого обмана.
«Предала себя… Предала Люциуса…»
Девушка чувствовала, как её трясёт от боли и гнева. В груди горело жидкое пламя. Красная пелена застила глаза, и уютная гостиная стала похожа на Рождественский зал из сказки «Щелкунчик», когда настала ночь и балом правили чудовища.