Миньон, просто миньон...
Шрифт:
Лорд ван Харт, впрочем,и в этом вопросе выбрал «ничего», лично спустившись к реке с пустым кувшинам, чтоб набрать воды.
– Ваш друг болен, любезный лорд?
– спросила девица
Оливера Вилунда, который ожидал обеда, разложив на столе две карты и сверяя их.
– Что?
– Оливер посмотрел в блестящие очи, широко улыбнулся и ущипнул красавицу за тугую щечку. — Не волнуйся, милая, наш друг здоров. Как тебя зовут?
– Смала, милорд, - девушка премило потупилась, – я дочь трактирщика, он
– Твоего достойного отца зовут Сила, мы успели с ним познакомиться.
Девушка, продолжая разыгрывать скромницу, бросила исподтишка взгляд на Виклунда. Интересоваться тем, как зовут простых людей, не было в обычае аристократов. А в том, что их заведение посетили именно аристократы, Смала была уверена.
Тот, что сидел сейчас перед ней явно был воином не из последних. его огромный, лежащий на краю стола, меч, не смотря на простые кожаные ножны, мог даже носить имя, как живое существо. Второго, с каштановыми волосами и карими глазами, перебирающего сейчас струны мандолины у раскрытого окна, Смала посчитала бардом, или менестрелем.
Великан звал его Станислас. Третий обладал внешностью сказочного принца, кудри – золото, очи – изумруд, а от улыбки в животе любой особы женского пола начинали роиться бабочки. Девушка ощутила это на себе, когда бросила в его сторону быстрый взгляд.
Гости пришлись ей по душе. Все трое. Даже менестрель, невзирая на нелепые стеклышки, которые он нацепил на нос, был приятен лицом, соразмерено сложен и обходителен.
Между собой молодые люди ладили, были, если не друзьями, то, несомненно, хорошими приятелями. Они громко хохотали, обменивались шутками и необидными колкостями.
– Любезный лорд Уолес, – говoрил Оливер сказочному принцу, - не могли бы вы пересесть с подоконника, ваше великолепное тело загоpаживает мне свет лорда нашего
Солнце и мешает сосредоточиться.
– Зависть – грех, любезный лорд Виклунд. – Отвечал красавец, отбрасывая за спину золото кудрей.
– А не мешает ли вашей сосредоточености сотая баллада лорда Доре?
– Сотая за сегодня?
– уточнял Виклунд. – Как раз сотая, кажется, была недурна. А эта вот… Сто тридцать четвертая?
Лорд Доре, смерть ушам моим, сегодня вы неудержимы в сочинительстве. Неужели местная природа настолько вдохновила вас? Или та славная крошка, которую вы очаровали третьего дня, влила в вас свежих сил вместе с поцелуями?
И Станислас лорд Доре отнекивался, хохотал, бил по струнам и глубоким баритоном исполнял скабрезную ритмичную песенку об обоих своих хулителях, успевая подмигнуть стоящей в сторонке девушке.
Мощь, искусство, красота, – думала Смала , – просиди я тут сто лет, не смогла бы…
Великан ущипнул ее за другую щечку, чем несколько сбил с мысли.
– Простите, милорд, - девушка зарделась, – не могли бы вы повторить?
– Ваши работники смогут хорошо позаботиться о наших лошадях? Я велел какому-то парню на конюшне не снимать с них попон и не поить водой из реки, но, кажется, бедняга не особо крепок умом.
– Я могу проведать наших скакунов, - предложил менестрель.
– И измучить их песнопениями? – красавец Уолес молитвенно сложил руки перед грудью. – Пощади несчастных животных! Лучше пойду я.
— Не извольте беспокоиться, милорды, - затараторила
Смала, – парни у нас здесь не шибко сообразительные, зато старательные. А уж o том, что ледяную речную воду прежде нужно согреть, оставив в ведре на солнышке, знает даже последний деревенский дурачок.
– А далеко ли до деревни?
– Оливер разгладил ладонями карту.
– Два-три льё? на вот тут?
Смала даже не посмотрела, куда указывает кончик его пальца, в картах она не понимала ровным счетом ничего, просто пожала плечами и радостно проговорила:
– Обед почти готов. Прикажете поискать на берегу вашего четвертого друга, лорда Гэбриела, чтоб пригласить за стол?
Вот этот четвертый девушке не нравился совсем. Ну то есть поначалу наоборот,именно он привлек ее внимание. Не такой высокий, как Оливер, но все же рослый и стройный, с широкими плечами, и, в отличие от Виклунда,изящный. Не хорошенький, как Патрик, а красивый зрелой мужской красотой. И не было в нем легкой дурашливости менестреля, лишь угадывалась скрытая страстность, тоже очень мужская. А
еще шрам! Ну какая барышня устоит перед загадочностью кавалера, чью гладкую кожу украшают следы прошедших битв?
А взгляд серых глаз, обрамленных темными ресницами, обманчиво равнодушный? А неулыбчивый рот, который так хочется тронуть своими губами?
Когда эбриел ван Харт спрыгнул со своей лошади в их дворе, сердечко Смалы забилось с утроенной силой. Она так пыталась быть полезной загадочному дворянину. Она нашла для него самый лучший, самый чистый кувшин. Она вызвалась проводить его к берегу, чтоб показать самый удобный спуск к воде. А когда, смотрящий куда угодно,только не нее, кавалер, отказался от провожатой, расстроилась.
– Не грусти, милая, - шепнул ей тогда менестрель, - просто существуют крепости, осада которых бесполезна.
И Смала на время смирилась. У нее есть ещё трое. Воин, красавчик и музыкант. И, в отличие от своего неприветливого спутника, эти трое девичьим чарам поддавались в полной мере. За тo время, что гости провели в трактире, девушка успела множество раз улыбнуться Патрику, удостоиться внимания лорда Оливера, слегка грубоватого, но милого. А
лорд Доре даже сочинил небольшую песнь, в которой воспевались черные кудри и алые губы юной пейзанки.