Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона
Шрифт:
— Ты, который зарабатывает на жизнь, ковыряясь в слоновьих задницах, рассуждаешь как какой-нибудь гребаный психоаналитик, черт тебя подери.
Мейндж бросил взгляд через дорогу, на построенную Паки хижину:
— Ну, не более гребаный аналитик, чем ты архитектор.
— А я и не претендую, — фыркнул Паки и пристально посмотрел на ветеринара. — Лучше скажи мне, что с ней делать? Мейндж призадумался:
— А ты подскажи ей, чем заняться.
— Ты имеешь в виду цирк? Но его ведь нет.
Ветеринар покачал головой:
— Нет, я не цирк имею в виду. Расскажи ей о слонах, о том, чем заняты дрессировщики. — Мейндж поднялся с пня. — Я вот, например, спешу — надо принимать роды.
— Роды? А у кого роды?
— У женщины, тупая твоя башка. Наша дорогая Святая Трэверс с часу на час пополнит наши ряды еще одним человеком.
Мейндж вернулся в лазарет, а Паки — к прежнему занятию — бесцельному созерцанию своей постройки. На минуту он задумался о Джоел Трэверс, отважной наезднице, которую прозвали Святой. Ее муж, клоун по прозвищу Коротыш, погиб.
«Жизнь продолжается», — философски подумал Паки, встал с камня и направился к хижине.
Те части их цирковой труппы, что приземлились в Изумрудной долине, должны были проложить дорогу между шаттлами собственными силами и средствами, без помощи лошадей и слонов, и начать прокладывать путь в направлении тех, кто трудился к северу и югу от Мийры. Рыжий Пони Мийра руководил дорожно-строительной бригадой, подходившей к Тарзаку с юга, Паки Дерн — той, что трудилась в горах. Хотя путь через горы был гораздо короче остальных, опасностей и подвохов он таил куда больше.
По ночам люди из бригады рассаживались вокруг костров и начинали пустопорожние разговоры — «бородатые» анекдоты из жизни цирка, рассуждения о том, какие сюрпризы принесет завтрашний день; молчали лишь об одном — о собственном бедственном положении. Крошка Вилл сидела поблизости, не произнося ни слова. Минг трудилась в «горной» бригаде, и Вилл подчас казалось, что Здоровяк Вилли где-то рядом, вот-вот появится, откуда ни возьмись со своим знаменитым стеком в руке и начнет покрикивать на других дрессировщиков. Но суровая действительность вновь напоминала о себе — теперь за Минг отвечает Безумный Муллиган, и Крошка Вилл беззвучно плакала, глядя на стек.
Вставало солнце, и бригада вновь принималась за работу. Крошка Вилл оставалась в лагере, часами молча глядя либо на стек, либо на ущелье. Спустя месяц Паки Дерн начал брать Вилл с собой на строительство дороги.
Крошка Вилл молча сидела в повозке, наблюдая, как дрессировщики и погонщики работают с животными. Шаг за шагом, вгрызаясь в скалы, перетаскивая отработанную породу на собственных спинах, люди и животные постепенно продвигались вверх по крутому склону, чтобы когда-нибудь выбраться из ущелья. Бурный поток на его дне оглушал их беспрестанным ревом, и людям то и дело приходилось его перекрикивать. Этот неизбывный грохот напоминал рев беснующейся толпы. Неудивительно, что реку так и прозвали — Толока.
Паки Дерн остановил Роббер рядом с повозкой.
— Вилл!
Та даже не пошевелилась:
— Да.
— Лапочка, нельзя же все время вот так сидеть без дела. Нехорошо.
— А мне ничего не хочется. — Вилл опустила голову и фыркнула. — Не хочу ничего делать, и не буду.
Наконец-то она заговорила. Правда, мало кто это заметил, в том числе и сама Вилл.
Она заговорила вслух, потому что, когда она молчала, мысли не посещали ее. Это все, что она знала. Впрочем, какая разница.
Паки похлопал Вилл по плечу, но она никак не отреагировала. Он несколько мгновений пристально разглядывал ее, а затем, покачав головой, скомандовал слонихе:
— Вперед, моя красавица.
Роббер побрела дальше — Паки впряг ее в телегу, груженную землей и камнями.
Крошка Вилл потерла глаза, обернулась и увидела, как Стаб Якобс подвел запряженную в повозку Рег к краю утеса. Якобс остановил слониху, а сам направился к повозке, где двое других мужчин подкладывали камни под задние колеса. Стаб и еще один дрессировщик велели слонихе встать на задние ноги. Животное повиновалось, передняя часть повозки поползла вверх. Получился своего рода самосвал, и повозка начала освобождаться от груза.
Вилл мысленным взором представила картину еще до того, как все произошло: скала, исчезнувшая в облаке пыли, повозка, падающая вниз с обрыва.
— Подождите!
Но ее тонкий голосок заглушали громовые раскаты Толоки. Вилл попробовала слезть с повозки:
— Стойте! Подождите!
Но земля и камни уже летели вниз с обрыва. Камень под задним левым колесом хрустнул, а сама повозка скользнула куда-то в сторону. В этот момент второе заднее колесо соскочило с камня, и повозка устремилась вниз с обрыва, увлекая за собой слониху.
Опустившись на все четыре ноги, Рег уперлась изо всех сил. Стаб бросился к ней, чтобы обрезать упряжь. Кто-то из рабочих кинул ему нож, и в считанные секунды животное было спасено от неминуемой гибели.
Повозка полетела вниз, увлекая за собой Стаба. На какое-то мгновение его крик заглушил даже рев горной реки. Рег осталась стоять у края обрыва, послушно дожидаясь, когда Стаб вернется к ней и скомандует, что делать дальше.
Работа остановилась. Люди сбежались к краю обрыва. Крошка Вилл слезла с телеги и подошла к Рег. Встав перед слонихой, она протянула руки и погладила ее хобот.
— Это я, Рег. Ведь ты меня помнишь? Рег осторожно обхватила девочку за плечи. Девочка заглянула слонихе в глаза:
— Сначала мне нужно кое-что взять.
Вилл направилась к повозке и вернулась, держа в руках стек красного дерева с позолоченным наконечником. Встав рядом со слонихой, она скомандовала:
— А теперь за мной, Рег! Пора за работу!
Она отвела слониху от обрыва и остановила рядом с очередной груженой повозкой. Оглянувшись, Вилл увидела, что Паки смотрит на нее, в изумлении открыв рот.