Мир до и после дня рождения

Шрайвер Лайонел

— Если ты спустишься вниз полуголой, то все мужики будут думать только о том, как бы тебя трахнуть.

— Мне казалось, тебе нравится, когда я выгляжу сексуально. — Бог мой, неужели в этой жизни ничего не меняется. Сейчас он так напоминал ей Лоренса.

— Нравишься, очень, — но лучше запертой в шкафу на замок.

Ирина повернулась:

— Ого! — Она привыкла к безупречному образу Рэмси во время турниров, но в смокинге видела его редко. — Вот кого надо запереть в шкафу.

Потребуется еще немало комплиментов, чтобы успокоить ее мужа. За все время их проживания в гостиницах номер впервые был зарегистрирован на его жену. Рэмси

ощетинился, когда портье обратился к нему «мистер Макговерн», его появление вчера в аэропорту осталось незамеченным, и это тоже раздражало и обижало. Открыв паспорт Рэмси Эктона, таможенник не вскинул брови, а его «Добро пожаловать в Соединенные Штаты» было произнесено так, как он сказал бы это любому другому человеку из очереди.

— Если ты не перестанешь ходить туда-сюда, нас оштрафуют за кучу вмятин на ковре, — усмехнулась Ирина. — Нервничаешь перед встречей с Джуд?

— Я бы не сказал. Хотя уверен, увидев тебя в этом платье, она станет ревновать.

— С какой стати? Она сама с тобой развелась.

— Женщины обычно не любят, когда кому-то нравится то, что они выбросили. Вот, например, если тебе понравится что-то из вещей, которые она приготовила выбросить, она немедленно выхватит вещицу у тебя из рук: «Ой, отдай! Она мне очень нужна!»

— Я беспокоюсь, что Джуд может решить, что мы встречались еще до вашего развода.

— И что? — Рэмси сцепил руки за спиной. — Пусть думает.

Ирина была настолько озабочена появлением Лоренса, что почти забыла о Джуд, хотя их дороги не пересекались с момента разрыва отношений пять лет назад. Поскольку они с Рэмси пользовались гостиничным лифтом, встреча была неизбежна. Большинство людей чувствовали бы себя неловко в подобной ситуации и постарались бы скорее ретироваться — поздравили бы с номинацией на премию, даже мельком не вспомнив о прошлом, когда они состояли в браке, который треснул по швам. Ирина всегда неловко чувствовала себя в обществе, сейчас же она переживала, что несдержанность могла бы подтолкнуть Рэмси к вспышкам ревности, желанию напиться и устроить скандал — многие женщины пожелали бы воспользоваться случаем и очернить Ирину в его глазах.

Взяв Рэмси под руку, Ирина вошла в зал и сразу же увидела Джуд у дальнего стола с напитками — хотя в восточном платье цвета слоновой кости в пол ее легко можно было принять за шатер. Джуд резко повернулась в их сторону, и, прежде чем смогла взять себя в руки, на лице на несколько секунд появилось выражение веселого удивления. Как Лоуренс Аравийский, бросившийся штурмовать Акабу, Джуд, раскинув руки на манер дервишей, понеслась им навстречу. Больше всего Ирина боялась, что сейчас не сможет скрыть охватившего ее ужаса.

— Дорогая! — Джуд заключила бывшую подругу в блестящий синтетический плен. — Выглядишь божественно!

Ирина пробормотала: «Ты тоже», но ее слова никто, кажется, не расслышал. Мгновенно стало ясно, что свободному наряду предназначалось скрывать располневшую фигуру Джуд. Однако ее истерически восторженный настрой остался прежним, как и разочарование в жизненном везении, которое, как комар, улетало от нее, прежде чем удавалось его поймать.

— О, Рэмси. Милый мой человек! — Джуд, словно благословляя, коснулась губами его лба.

— Джуд, — кивнул Рэмси с таким видом, словно сказал все, что хотел и должен был сказать.

На заднем плане показалась высокая квадратная фигура. По одному

взгляду на мужчину становилось ясно, что он не задумывается о том впечатлении, которое производит на людей, что, как правило, соотносится с большими деньгами.

— Дункан Уиндервуд, — представила Джуд и добавила что-то похожее на «завладевший моими чувствами».

— Страшно рад с вами познакомиться, — произнес мужчина со знакомым акцентом. Использование стандартных фраз заставляет чувствовать не заинтересованность говорящего, а лишь дает возможность оценить уровень его воспитания. Ирине он сразу не понравился, и она была уверена, что мужчине это небезразлично.

Будучи британцем, Дункан оказался единственным человеком в зале, сразу узнавшим Рэмси Эктона, однако общение с ее мужем было кратким и несколько формальным.

— Какое странное совпадение, — произнесла Ирина. — Я имею в виду премию Льюиса Кэрролла.

— Ерунда! Честно говоря, это вовсе не совпадение! — воскликнула Джуд и весело рассмеялась. — Талант не утаишь, ты так не думаешь? — Казалось, она забыла, как называла работы Ирины «примитивными» и «безжизненными».

— Моей книге не суждено победить, — продолжала Ирина. — Боюсь, описываемый род занятий не будет понятен читателю. — Когда Рэмси слегка повернулся в ее сторону, она поспешила добавить: — Я хотела сказать, американскому читателю.

— Честно говоря, твои иллюстрации к истории о снукере кажутся мне слишком веселыми, — сказала Джуд. — Разве ты не считаешь, что эта игра страшно нудная?

— Так случилось — мне она очень интересна, — после паузы произнесла Ирина.

— Полагаю, у тебя не было выбора!

— Насколько я помню, выбор был у тебя, — грубо вмешался в их разговор Рэмси, — и ты использовала любую возможность наговорить гадостей о моей профессии.

— Полагаю, Рэмси хотел сказать, что нам всем пора выпить, — поспешила добавить Ирина.

Вооружившись бокалом вина, ставшим ярким пятном на парусиновом фоне, Джуд опять обратилась к Ирине:

— Я была просто шокирована, когда прочитала, что вы поженились!

— Это и для нас стало сюрпризом, — подхватила Ирина. — Надеюсь, ты ничего не имеешь против.

— «Против»! Честно говоря, думаю, в былые времена нам стоило сразу поменяться местами, это спасло бы всех от множества проблем!

Речевой тик Джуд начинал раздражать, честно говоря, это было похоже на распространение генитального герпеса в среде британской буржуазии. Заразная, как чума, она с той же скоростью инфицирует всю молодежь — понимаете, о чем я? — глядя на которую возникает ощущение, что они постепенно теряют возможность говорить по-английски, и если в их речи не будет этого утверждения о честности, то можно решить, что они непременно лгут.

— Рэмси, старый пес, — продолжала Джуд, — а я-то волновалась, что пропустила сообщение в «Гардиан» о большом и веселом празднике. Конечно, ты не выглядишь старше сорока девяти, но, если не ошибаюсь, в прошлом году тебе стукнуло пятьдесят? Я представляла, что увижу тебя на фотографиях в отеле «Савой» в окружении светского общества.

— Мы не устраивали ничего шумного, — сдержанно ответил Рэмси, а Ирина вспомнила, как прошлым летом, приняв за чистую монету его высказывание о нежелании «устраивать шумиху», приготовила домашний ужин с суши, как сделала когда-то в 1995-м. Его глаза сверкали в пламени свечей, видимо, она никогда не умела верно истолковывать его намеки, за исключением сексуальных фантазий.