Мир Дому. Трилогия
Шрифт:
Первая страсть Армена – слухи и информация, стекающаяся к нему со всего Гексагона. Вторая – кальян. Кальян собирали четырьмя камерами. На Конвейере отыскали несколько больших ламп, слепили из них настоящий стеклянный сосуд, украсив латунью и чем-то типа выжженных узоров. Это было самое сложное. Самое простое – сделать производные для дыма. Но тут вмешался Док, заинтересовавшийся новым способом поиска нирваны – и теперь Армен обеспечен дымом по самое небалуйся.
Я, как всегда, отказываюсь – но Армен не расстраивается. Ему ж больше достанется.
– Какие новости?
Я ухмыляюсь. Сначала – вопросы. Порядок не меняется никогда. Летопись ждет, и Армен
– Да вроде и нет особых вестей…
– Говорят, капо-два кинул бугров Второго в изолятор… – хитро улыбается Армен.
Я киваю.
– Есть такое. У нас в отряде новичка завалили. Придушили – и на перекладине подвесили.
– Виновных, конечно, не нашли… – понимающе кивает Армен.
Конечно, не нашли. Кто из крысюков признается в содеянном? Отрицалово – наша главная доблесть. Не я это, волки позорные! Бля буду, не я! А кто – не знаю! А там хоть с говном меня сожрите, все равно не скажу.
– Не, не нашли, – ухмыляюсь я. – Тишком все провернули. Ни один крысюк не чухнулся.
Армен снова кивает. Он знает порядки – но читает между строк и все прекрасно понял.
– А за что? Никто на ушко не нашептал?
– Борзанул, вроде как. Капо заказали крыс для Норы – а трое новичков сожрали пять крупных тушек. И подсунули капо мелких детенышей. У своих тырить – это как? Этот, которого подвесили, старшим охотников был – он же и подначил.
– За дело, значит, – кивает Армен.
– За дело, – говорю я. Кидаю взгляд на часы, висящие на стене, и справшиваю: – Что Васька? Все в силе?
Армен кивает и тычет пальцем мне за спину.
– Привет, братишка!
Я оборачиваюсь – на пороге стоит Васька. Наконец-то…
– Я отойду, – поднимаясь, деликатно усмехается Армен. – Дела зовут… и так далее…
Васька садится в кресло напротив и смотрит на меня. Она среднего роста, стройная, с чуть курносым носом и серыми глазами. Длинные ноги, крепкая жопа. Сиськи – уверенный второй. Может, даже чуть больше… Впрочем, Васькины сиськи меня не особо волнуют. Я давно перестал их замечать, ведь для меня она – сестра и товарищ.
– Лис, тебе надо быть осторожнее, – дождавшись, когда за Арменом закроется дверь, говорит сестренка. – У нас по отряду ходят странные слушки… На вас кто-то точит зуб. Ничего не замечал странного в последнее время?
Странного? Хера се… А сойдет за странное та самая камера в Приемном Доке? А сойдут за странное две камеры в Пищеблоке?.. И я, подумав немного, рассказываю ей оба случая.
Но Ваську это не особо трогает.
– Не уверена, что это в ту же кассу. Ну камеры и камеры. У нас говорят, что записи с камер не обязательно просматривают сразу. А могут и вообще закинуть без отсмотра в архив. Бывает. Так что тебе, считай, повезло. Я тебе за другое тру – за капо или бугров из соседних отрядов. Ваш Второй – один из самых больших в модуле. И ваша четверка – одна из самых ушлых. И ходят слухи, что в общаке у вас скопилось немало… Думаешь, нет желающих сесть на ваши места и добраться до кубышки?
Ах ты ж су-у-ука!.. Я задумчиво скребу пятерней затылок. Кубышка… Да, вполне возможен такой вариант. Вот только кто? Вариант с машинами я даже не рассматриваю; машины – это машины, они чужды жажды наживы и вряд ли будут подбираться к нашему общаку. Им это вообще не уперлось. Следующий вариант – наши капо. Но и это вряд ли. Наши капо и без того получают с нас жирный магарыч. Кроме того, им важно, чтоб номера были в кулаке, не бузили и выполняли план. Мы обеспечиваем это в лучшем виде, и потому капо не будут менять шило на мыло только лишь для того, чтоб единоразово хапануть общачок. Им выгоднее иметь постоянный и стабильный ручеек. Зачем ломать то, что хорошо работает? Это ж сколько хлопот… Писать отчеты об НТБ, утилизировать, докладывать Смотрящему… Да будет ли отряд столь же эффективен с новыми буграми… Да уживутся ли… Да придут ли в согласие… А ну как не сживутся? А ну как саботаж пойдет – тихий, ползучий или явный бунт? За это и самим капо влетит. Это уж как водится… Оно ведь только кажется, что номера бессловесное быдло – на самом же деле и у них есть хотелки и нехотелки. Потому пока отряд вырабатывает норму и даже чуть сверх – капо не в масть эти игрища. Тут явно откуда-то со стороны идет. Капо соседних отрядов – вот этот уже ближе к истине. Ведь если бугры откинут копыта – придется либо растить новых авторитетов внутри своего отряда – либо вводить новых. И куда проще за мзду ввести бугров со стороны. Наши капо в таком случае даже и знать не будут, если наш общак найдут и выпотрошат…
– Что конкретно слышно? – спрашиваю я.
Васька качает головой.
– Не много. Просто кто-то кому-то когда-то сказал, что де буграм Второго амба. Так ли, эдак ли – уберут. И якобы уже пытаются. Потому я и говорю, братишка, – будь осторожнее.
Я киваю.
– Спасибо, сестренка. Сама знаешь, что буду.
Васька пожимает плечами.
– За что спасибо, балбеска? Ты просто будь внимательнее. А я попробую узнать что-нибудь еще… – она встает. – И пойдем уже. Нора ждет…
– …А-а-а, сука!..
– …Убей!.. Убей мудака!..
– …Ы-ы-ы!.. Еще, еще!..
– …Ну и вот. А я ей и говорю: слышь, подруга, а если ты мне сифилек накинешь – никакая Гадя тебе не поможет…
– …Мочи-и-и-и-и!..
– …Да он на Химии как полгода отстоял – так легкие там и оставил…
– …У-у-у!.. Э-э-э!..
– …Падлой буду, отдам долг, пацаны! Отдам!.. Кхе-кхе-кхе…
Обожаемая Нора, как же давно ты стала мне родной… Твои засратые серые стены, украшенные несмываемыми бурыми пятнами и потеками, твой остохеревший серый потолок, весь в разводах копоти от сгоревшей паутины, твой ни с чем не сравнимый подло-сучий характер, сразу и прямо говорящий – береги спинку, дружок, не то получишь перышком в бок…
В Круге идет второй бой разогрева. Облом Витас из Прачечной против Кубика. Витас, длинная оглобля, нарастившая немного мышц за последний месяц, рвался в Круг уже третий раз. Каждый предыдущий начинался и заканчивался одинаково – довольно ухмыляющимся Кубиком, охерачившим Витаса по самое небалуй. Нужно отдать должное упорному дылде – тот возвращался снова. И вот теперь в воздухе неожиданно запахло настоящей сенсацией – ведь у Кубика кровь заливает левую половину лица, стекая из рассеченной брови.
– О, братишка, смотри, сколько ты пропустил! Здоров, Васек! – Смола, грызущий третье подряд мясо, скалится и тычет пальцами в Круг, перекрикивая стоящий вокруг ор. – Мочилово ништяк, длинный хер старается!..
Васька, уже разжившаяся жраниной для нас, сует мне пруток с шашлычком и хрустит своим, коричнево-красным, с поджаристой корочкой. Я не тороплюсь, очень желая понаслаждаться вкусом, непередаваемым вкусом мяса с огня, мяса, исходящего соком и даже желтеющим кое-где жирком. Бесспорно, нет ничего лучше в нашей жизни, чем пожрать этого дерьмища, поглазеть – а порой и поучаствовать! – в мордобое с иногда смертельным исходом, выжрать поллитра спотыкача и поиметь одну вон из тех блядей…