Мир Гаора
Шрифт:
Гаор медленно, опасаясь резким движением вызвать повторный приступ - с ним такое уже было после контузии на Валсской переправе и он тогда с месяц провалялся в госпитале, попал на экспериментальный курс лечения едой и сном, подвезло - вернулся к нарам и сел на своё, да уже своё место рядом с Седым.
– Ничего, парень, - улыбнулся ему Седой.
– Выживешь. А сейчас полежи, если хочешь.
– Да нет, - Гаор сел поудобнее.
–
– Первичная обработка, - кивнул Седой, - помню. Тебя сколько держали?
– Неделю, наверное, - неуверенно ответил Гаор.
– Меня со счёта сбили, смещённым режимом.
Седой смотрел на него всё с большим интересом.
– И кем был?
– Когда?
– ответил Гаор вопросом и стал рассказывать.
– Военное училище, потом армия, потом демобилизовался, когда перемирие подписали, нас многих так, ну и...
– о работе в газете он решил пока не говорить, - по-всякому приходилось.
Седой, внимательно глядя на него, понимающе кивнул.
– Но к блатным ты не пошёл, - он не так спросил, как сказал.
Гаор пренебрежительно дёрнул плечом.
– В дерьме не копаюсь.
– Там тоже по-всякому случается, - задумчиво сказал Седой.
– Так, паря, слышь, - вмешался молча слушавший их, лёжа с другой стороны от Гаора, парень.
– Ты чо ж, воевал?
– Да, - твёрдо ответил Гаор.
– А братан твой? Ну, нам Седой, пока ты, сомлевши был, объяснил, что бастард с наследником братья. Он-то чего?
– Он играл, - хмыкнул Гаор и с внезапно прорвавшейся злобой, - и по шлюхам дорогим бегал. Отец его в университет воткнул, а он ни хрена...
– Куды ткнул?
– перебили его незаметно собравшиеся слушатели.
– Высшая школа, - ответил за него Седой.
– Ага, понятно.
– Давай, Рыжий, дальше-то чего?
– А ничего. Я работал, отчисления делал.
– Кому?
– Задолжал что ли?
Гаор снова вздохнул.
– Я бастард. Положено отцу сорок пять процентов с любых заработков бастарда.
– Это сколько?
– Седой?
– Половина.
– Ни хрена себе!
– Да у нас бы за такое, чтоб с сына так тянуть, живо бы вздули.
– Точно!
– Ну, матери дай, она тебя кормила, теперь ты её корми...
– Это ежели не угнали.
– Само собой, не об этом речь.
– Ладно вам, заткнулись, а потом?
– А потом суп с
– Приехали... на работу ко мне, руки завернули, в ящик засунули и привезли. Объявили, что отец заявление подал, и отправили на обработку.
– Даа...
– Бывает же...
– За старшего брата, значить, ты и пошёл.
– Он моложе меня, - устало сказал Гаор.
– На три года. Только он наследник, а я бастард.
– А мать?
– спросил кто-то в наступившей тишине.
– Она-то чего?
– Я и не помню её, - Гаор сглотнул вставший опять в горле комок.
– Меня в пять лет отец у неё забрал, больше я её не видел, даже имени её не знаю, может, и нет её уже, а может, и жива. Не знаю.
Он замолчал, и наступила тишина. Почему-то, он ещё не знал почему, но они как-то иначе говорили о семье. Не понимали, что не мать, а отец главный, старшинство считали по годам.
Тишину вдруг нарушил вопль. Кричали где-то дальше и от боли. Гаор вздрогнул.
– У блатяг это, - сразу объяснили ему.
– Ништяк, нас не касаемо.
– Ребя, а никак жрачку везут.
– Ладно, Рыжий, потом доскажешь.
Тут и он услышал приближающиеся визг и лязганье железных колёсиков по цементному полу. В коридоре у их решётки появился надзиратель в мундире без знаков различия, но с зелёными петлицами, постучал дубинкой по решётке.
– Старший, подготовь камеру.
– Встать, - гаркнул, слезая с нар, Слон.
– По четыре становись.
Седой легко соскочил с нар.
– С Чеграшом вставай, - бросил он через плечо Гаору, проходя вперёд, к Слону и ещё двоим.
– Я Чеграш, - дёрнул его рукав светловолосый и черноглазый парень.
До этого он молча лежал над ним на верхних нарах, свесив голову и слушая.
– Зима, Гиря, где вы?
– Да здеся.
Двое, примеченных Гаором в самом начале почти одинаковых парня, встали с другой стороны. Слон оглянулся на них и кивнул.
– Полный комплект, господин надзиратель, - загудел он.
– Эк ты по-учёному загибать стал, - засмеялся надзиратель, - ещё раз попадёшь, так и читать научишься.
– Это ежели приказ такой будет, господин надзиратель, - почтительно, но без подобострастия ответил Слон.
Надзиратель откинул решетчатую заслонку, сделав окно.