Мир, который построил Джонс
Шрифт:
В густых облаках пара Кассик различил какие-то здания, крохотные строения, на стенах которых поблескивали капли влаги. Мир сырости, горячего пара, мир, сжатый до размеров комнаты.
– И они тут живут? – медленно спросил он.
– Это их естественная среда. Убежище специально спроектировано для них, там есть все, в чем они нуждаются, все для поддержания их жизни. Они зовут его чревом, но это скорее инкубатор, мембрана, разделяющая чрево и наш мир. Но они никогда не выходят сюда.
Подошел человек из обслуживающего персонала.
– Ну вот, теперь можно войти.
Раздвинулся ряд дверей, вделанных в стены, и они вошли в Убежище. Кассик чуть не задохнулся, когда горячие струи пара окутали его с ног до головы. Он споткнулся, остановился, достал носовой платок и приложил его ко рту и к носу.
– Нужно привыкнуть,– прохрипел Рафферти с перекошенным от отвращения лицом.
– Похоже на турецкую баню, только гораздо хуже.
Кассик отчаянно потел, задыхался, ничего не видел. По мере того как они пробирались вперед, Рафферти давал объяснения:
– Они не могут жить снаружи, а мы не можем жить здесь. Мы тщательно следим, чтобы условия в Убежище строго отвечали определенным параметрам. Их убить очень просто: открыть клапаны, их воздух выйдет, наш попадет внутрь, вот и все. Или, скажем, сломать стену. Или охладить ее. Или не снабжать их едой – их организмы требуют совершенно иной пищи, не такой, как наша. Каминский превосходно справлялся с задачей защиты Убежища: он везде расставил своих тайных агентов. Никто, даже я сам, не мог попасть в это здание без проверки вашими людьми.
Воздух постепенно становился чище. Теперь Кассик мог рассмотреть все до мельчайших подробностей. Плотный ком чуждого газа, застрявший в его легких, рассосался.
– Куда вы их отправили? – спросил он.
– Есть небольшое запасное помещение. Чтобы можно было здесь делать профилактический ремонт.
Рафферти указал на бригаду роботов, входящих внутрь и быстро снимающих верхний слой почвы Убежища, чтобы добраться до подводящих коммуникаций.
– Оно, конечно, не такое, как это. Что-то вроде маленького фургона. И им тоже радость: им кажется, что они вырвались отсюда. Какое-никакое, а разнообразие. Мы переведем их обратно часа через два. Они любят посидеть там подольше. Пойдемте, я покажу, как они живут.
Кассику пришлось сильно нагнуться, чтобы войти в дверь дома.
– Должно быть, они маленькие,– пробормотал он.
– Очень маленькие, очень. Самый тяжелый, Луи, весит меньше сотни фунтов.– Рафферти остановился.– Здесь их кухня. Стол, стулья. Тарелки.
Все было миниатюрным, как в кукольном домике: крохотная мебель, крохотное столовое серебро... все было точно так, как и в любой другой кухне, только в уменьшенном виде. Кассик взял со стола пропитанный воском «Уолл-стрит джорнал».
– Они что, читают это? – недоверчиво спросил он.
– Конечно,– ответил Рафферти и повел его по крошечному коридору в боковую комнатку.
– Здесь живет один
– Боже мой,– произнес Кассик, разглядывая шахматный столик, электробритву, подтяжки и календарь с изображением красивой девушки. На туалетном столике лежала книга Джеймса Джойса «Улисс».
– Но ведь они мутанты. Они стали такими из-за войны?
– Нет,– ответил Рафферти,– это мои дети.
– Вы хотите сказать, фигурально?
– Нет, буквально. Зародыши были взяты из матки моей жены и помещены в искусственную среду. Я породил каждого из них, мы с женой их родители.
– Но все-таки,– тихо сказал Кассик,– они же настоящие мутанты.
– Конечно. Я работал над ними более тридцати лет в соответствии с нашей программой. Мы многому научились... К сожалению, большинство первоначальных опытов закончилось смертью.
– Сколько их всего?
– Всего было сорок. Остались живы лишь восемь. Семеро живут в Убежище, а один, еще ребенок, в отдельном инкубаторе. Работа тонкая, деликатная, взять нужную информацию неоткуда.– Маленький доктор говорил, не повышая голоса, он только перечислял факты. Он гордился своей работой, но в его словах не было и тени хвастовства.
– Искусственно выращенные мутанты...– Кассик прошелся по тесной комнатке.– Так вот почему у них все общее.
– Вы, наверное, видели нечто подобное во время войны?
– Бывало.
– Ну тогда вас не удивишь. Это можно понять не сразу. Конечно, тут есть, я полагаю, что-то слегка забавное. Некоторые мои коллеги сначала просто смеялись. Они такие маленькие, они такие хрупкие, они так смешно хмурят брови, когда их что-то беспокоит. Очень похоже на меня. И они трудятся в своем Убежище, они спорят, что-то обсуждают и дерутся, нервничают, занимаются любовью. Все как у людей. Убежище – это их мир, в котором они составляют органичное человеческое общество.
– Но зачем все это, для чего? – спросил Кассик. Он уже смутно догадывался, для чего именно, но хотел услышать об этом прямо от автора проекта.– Если они не способны жить вне Убежища, в условиях Земли...
– Вот-вот,– сказал Рафферти как о чем-то само собой разумеющемся.– Они не предназначены для жизни на Земле. Предполагается, что они станут жить на Венере. Мы пытались вырастить группу для жизни на Марсе, но ничего из этого не вышло. Марс и Земля – слишком разные планеты, а вот Венера чуточку похожа. Это Убежище, этот миниатюрный мир, по своим условиям – точное повторение условий, которые наши разведчики обнаружили на Венере.