Мир культуры. Основы культурологии
Шрифт:
неодинакова в своих действиях.
Для XVII века драматизм столкновения нового со старым усилен
религиозными противоречиями, которые выливаются в неоднозначное, чреватое
множественными человеческими жертвами, покалеченными и уничтоженными
судьбами явление общеевропейского характера — Контрреформацию. Она тоже
продемонстрировала многосторонность и разнообразие целей, форм и методов
воздействия на общество. Это и проповедь сурового аскетизма иезуитами, и — в
полную
обрядах; это, с одной стороны, строгое достоинство верующего гугенота, а с другой
— “католическое возрождение” во Франции с его шумными инквизиторскими
процессами, оканчивавшимися кострами (так, в Тулузе был сожжен философ и
вольнодумец Джулио Ванини, 1585—1619). Среди причин Тридцатилетней войны в
Германии присутствовал и религиозный мотив (например, испанские солдаты,
действовавшие на территории Германии, так или иначе участвовали в реализации
мечты своего правителя о создании мировой католической державы). На кострах
инквизиции сжигались “еретические” книги, внесенные в специальный список —
Индекс.
Разыгрывалась и еще одна трагедия XVII века, но сценой служил уже
внутренний мир человека. “Ветер великих географических открытий, который мчал
каравеллы Колумба на Запад, не утих. Но куда пуститься в путь? Человек нового
времени оказался на распутье: если средние века оставили нерешенной антиномию
(греч. antinomia “противоречие в законе”.— А. Б. ) “человек создан по подобию бога,
и бог создал для него природу, но человек отягощен первородным грехом и не может
выбраться из пучины соблазнов”, то теперь на ее место встала другая: “человек
свободен и равен богу, но он лишь маленькое звено в величественном механизме
природы”. Эту проблему унаследовал не только XVII, но и XVIII век: “ природный
строй вещей гармоничен, и место человека в нем достойно его, но этот же строй
вещей бывает неумолим к людям, когда они от него отступают” [211, с. 5].
От эпохи Возрождения в Новое время перешел еще один вопрос, ставший еще
более острым, — “как найти каждому свое место в условиях ломки старых
отношений и складывания новых, буржуазных? Как жить человеку в
“нечеловеческом” мире глубоких социальных противоречий? ...Наивный оптимизм
был поколеблен уже в эпоху Возрождения, когда Сервантес и Шекспир показали,
насколько лжив и страшен мир людей их времени. Мюнцер, Мор и Кампанелла
предложили лишь... утопический выход, а Лютер, Кальвин и многие другие
религиозные “обновители” возложили свои упования на иллюзорное потустороннее
спасение” [там же, с. 5—6]. Этот оптимизм был также поколеблен глубоким
скепсисом Мишеля Монтеня, на излете Возрождения сказавшего: “Изумительно
395
суетное, поистине непостоянное и вечно колеблющееся существо — человек” [205,
с. 9]. И это колеблющееся существо создает неравенство, законы, “которые всегда
были для народа загадкою”, где судебные должности продаются, а приговоры
оплачиваются звонкой монетой; где... отказывают в правосудии тем, кому нечем
заплатить за него [там же, с. 127]. С горечью он констатирует падение нравов: “Не
заметно больше поступков, исполненных добродетели; те, которые кажется такими,
на деле не таковы, ибо нас влекут к ним выгода, слава, страх, привычка и другие,
столь же далекие от добродетели побуждения” [там же, с. 251].
Ответы на вопросы искали лучшие умы XVII века — Декарт, Гоббс, Спиноза,
Лейбниц и другие. Может быть, именно наука сделала в XVII веке ощутимые шаги
вперед: поиск был теперь не только необходим, но и реален.
§ 2 Новое время — век новой науки
Зададимся вопросом: почему после семилетнего тюремного заключения
добровольно взошел на костер Джордано Бруно, заявив своим обвинителям: “Сжечь
не значит опровергнуть”, и почему так скоро после него отрекся Галилей? Это не
праздный вопрос, и не моральную сторону хочется анализировать при ответе на
него. Логика тех событий позволяет предположить следующее. Для Николая
Коперника было достаточно лишь математических выкладок, в силу своей
специфичности не воспринятых отцами церкви как еретические (его сочинение “Об
обращениях небесных сфер” было запрещено только в 1616 году). Прошло три века,
прежде чем сама идея построения Солнечной системы стала достоянием многих. У
Дж. Бруно было еще мало доказательств того, что Земля — планета Солнечной
системы, что она не только вращается вокруг солнца, но и вокруг своей оси. Свои
гениальные догадки о множественности миров и бесконечности природы и
Вселенной он не мог подтвердить экспериментально или результатами наблюдений
за небесными телами — телескопов в его время еще не было. Оставался лишь один
известный ему способ доказательства своей правоты — тот, который
продемонстрировал в свое время Христос: чтобы быть понятым, надо умереть. Он