Мир от Гарпа
Шрифт:
Второй полицейский протянул Данкену леденец.
— Спасибо, — поблагодарил тот.
— А мне? — спросил парень в расшитом алом кафтане.
Полицейский возмущенно отвернулся, и Данкен, воспользовавшись этим, незаметно передал парню свой леденец. Вообще-то он никогда их не любил, так что особой жертвы тут не было.
— Спасибо, — прошептал парень. — Ну что, мужик? Я же говорил, что дети всегда прекрасны.
«И Хелен тоже», — подумал Гарп, увидев жену, стоявшую в дверях в длинном, до полу, голубом халате с поднятым (похоже, ей было холодно) воротником. Подсветка из прихожей
— Вот это да! — шепчет юнец, слегка толкнув вылезавшего из машины Гарпа локтем. — Вот это красотка! Только очки снять!
— Мам! — вопит Данкен. — А нас арестовали!
Патрульная машина на обочине терпеливо ждала, пока Гарп вернется с водительскими правами.
— Никто нас не арестовывал, Данкен. Просто нас подвезли. Все о'кей, — он сердито обернулся к Хелен и взбежал наверх за бумажником.
— Ты что, — крикнула ему вслед Хелен, — в таком виде выходил на улицу?!
— Полицейские подумали, что он меня украл, — сообщил матери Данкен.
— Они пришли прямо к Ральфу? — спросила Хелен.
— Нет. Остановили, когда папа нес меня домой, — ответил Данкен. — Он у нас совсем того.
Гарп между тем с грохотом слетел вниз по лестнице и бросился на улицу.
— Они просто обознались, — бросил он на бегу. — Искали кого-то другого. Не расстраивайся, Хелен.
— А я и не расстраиваюсь, — сухо ответила она.
Гарп показал полицейским права.
— Здорово! — и пожилой полицейский показал молодому напарнику на «Т. С.», значившиеся в документе. — А ведь, пожалуй, с таким именем даже легче, чем с настоящим.
— Не всегда, — заметил Гарп.
Когда полицейская машина отъезжала, юнец на заднем сиденье крикнул Гарпу:
— А ты ничего, мужик. Вот только научись расслабляться — и все будет о'кей.
Не очень-то расслабишься, глядя на Хелен, на ее стройное, напряженное тело, дрожащее под голубым халатиком. Данкен к этому времени совсем проснулся и болтал без умолку: к тому же он проголодался, как, впрочем, и Гарп. Стоя на кухне в предрассветных сумерках, Хелен скептически наблюдала за тем, как они жуют. Данкен пересказывал сюжет какого-то нескончаемого телефильма (у Гарпа создалось впечатление, что фильмов-то было два, просто сын заснул, когда первый не кончился, а потом проснулся, когда уже шел второй). Но главное же, он пытался понять, какие эпизоды из жизни миссис Ральф вклинились в эти фильмы.
Хелен не задавала никаких вопросов. Отчасти потому, решил Гарп, что в присутствии сына она мало о чем могла спросить. К тому же она, как и Гарп, подвергала все, что собиралась сказать, весьма жесткой цензуре. В общем, оба они были благодарны Данкену за его присутствие: к тому времени, как они смогут начать разговор, они будут добрее и терпимее друг к другу.
Но так хотелось все-таки скорее кое-что выяснить! И начался странный разговор.
— Расскажи маме, какая там кухня, — попросил сына Гарп. — И про Лабрадора тоже.
— Про Билла?
— Да, да! — обрадовался Гарп. — Про старину Билла.
— А во что была одета мама Ральфа, когда ты там был? — поинтересовалась Хелен, улыбнувшись Гарпу — Надеюсь, на ней
— А что вам дали на ужин? — спросил Гарп.
— Что, спальни там наверху или внизу? — продолжала расспросы Хелен. — А может, и там и там?
Гарп взглядом умолял жену не заводиться: он чувствовал, она оттачивает старое, испытанное оружие, готовясь к предстоящему бою. В запасе у нее была парочка нянь для детей — ее козырные карты. Если она вытащит на свет Божий хоть одно из этих канувших в лету имен, Гарпу нечем будет крыть. Ведь пока никаких «нянь» против нее у Гарпа не было. Харисон Флетчер, по убеждению Гарпа, в счет не шел.
— А сколько там телефонов? А на кухне есть? Или только в спальне? — продолжала сыпать вопросы Хелен.
Когда Данкен наконец отправился к себе, у Хелен с Гарпом оставалось для разговора всего полчаса — скоро должен был проснуться второй сын. Но имена врагинь были у Хелен на кончике языка. А когда знаешь все старые раны противника, разбередить их ничего не стоит. Полчаса, во всяком случае, достаточно.
— Я так тебя люблю и так хорошо знаю… — начала Хелен.
12. Это случилось и с Хелен
Поздний ночной звонок — этот сигнал беды — был для Гарпа страшнее всего в жизни. Неужели кто-то из тех, кого я люблю, начинало ныть сердце при первых его звуках, сбит грузовиком, захлебнулся глотком пива или раздавлен в черноте ночи слоном?
Гарп боялся звонков после полуночи, но однажды он сам позвонил в столь же неурочный час. В тот вечер у них в гостях была Дженни: в разговоре она обмолвилась, что Куши Перси умерла родами. Гарп этого не знал, и, хотя нередко смеялся с Хелен над своим давним увлечением, известие о ее смерти прямо-таки подкосило его. Кушман Перси была такой веселой, полной горячих жизненных соков, что мертвой ее вообразить было невозможно. Случись несчастье с Элис Флетчер, он бы так не расстроился; к этому он был готов — с Элис всегда что-нибудь приключалось.
Услыхав эту новость, Гарп поднялся, прошел на кухню и, не отдавая себе отчета, сколько времени и какое количество пива он уже влил в себя, набрал номер Перси; к телефону долго никто не подходил. Гарп представил себе, какой долгий путь должен проделать Толстый Персик от сна к бодрствованию.
— Господи, кому это ты названиваешь? — удивилась Хелен, появившись на кухне. — Ведь уже без четверти два!
Гарп не успел повесить трубку — Стюарт Перси ответил.
— Алло! — раздался в трубке его тревожный голос, и Гарп воочию увидел тощую, безмозглую Мидж — сидит на кровати рядом, нахохлилась, как испуганная курица.
— Простите, что разбудил, — произнес он извиняющимся тоном. — Я не думал, что так поздно.
При этих словах Хелен покачала головой и вышла из спальни. В дверях появилась Дженни: на ее лице было то осуждающее выражение, с которым только мать может смотреть на сына. Дженни смотрела на Гарпа не столько сердито, сколько разочарованно.
— Кто это звонит, черт подери? — спросил Стюарт Перси.
— Гарп, сэр, — почтительно ответил Гарп, как бы снова становясь маленьким мальчиком, виноватым в своих генах.