Мир пауков. Маг и Страна Призраков
Шрифт:
— Что случилось? — голос получится басовитый, как спросонок.
— Ты разве не понял, что на тебя напали? — спросил Дравиг.
Найл покачал головой.
— Нет, меня просто пробрал холод — он по–прежнему чувствовал себя так, будто только что вылез из проруби.
— Холод пробрал оттого, что на тебя напали. Из тебя высасывали энергию, — отвечая на мысленный вопрос Найла, Дравиг указал на тело, покачивающееся над головой, Это была девушка, та самая, у которой дрогнули ресницы. Найл вгляделся ей в лицо, пытаясь разобрать под кисеей черты.
—
— Да. Она без сознания. На тебя воздействовали через нее. Тебя выслеживает опасный враг.
Найл сейчас только спохватился: вот дурень! Все стало предельно ясным, трудно было понять, как он раньше ни о чем не догадался. Вот оно что: он полагал, что энергию высасывают бесчувственные тела, потому не искал иного объяснения.
— Что ты такое сделал? — поинтересовался Найл.
— Я попытался атаковать твоего врага через твой ум, но уже поздно. Он успел уйти.
Найла не надо было и убеждать, он по–прежнему чувствовал промозглый холод. Ноги, когда с помощью Симеона ковылял наружу едва чувствовались, настолько занемели. Найл ощутил на лице тепло солнечного света, и как будто бы полегчало; вместе с тем он сознавал: что–то изменилось. Воздух больше не струился переливчатыми тепловатыми волнами, был просто предвечерний свет зимнего дня. Кусты, как и прежде, мягко светились волшебным светом, но когда Найл, потянувшись, коснулся их, ощущения, будто стоишь в облаке водной пыли, больше не было.
— Ты мог бы дотянуться вон до той девушки и снять ее? — спросил Найл у Дравига.
— Разумеется, — паук возвратился в здание, и через несколько секунд возвратился, неся в передних и средних лапах кисейный кокон. Его он опустил на землю у ног Найла.
— Дай, пожалуйста, сюда тесак, — Сидония протянула оружие. Найл полностью освободил лицо от паутины и осторожно вспорол волокна; расползаясь, они слабо потрескивали, как рвущаяся резина. Найл разрезал кокон до уровня талии. На девушке, как и ожидал, была туника рабыни. Симеон с интересом наблюдал, как Найл шарит у нее возле шеи. То, что искал, нашлось между маленькими неразвитыми грудями. Тугие волокна паутины не давали упасть; Найл разорвал цепочку и подкинул на ладони кулон.
— Гляди–ка, еще один, — удивленно качнув головой, сказал Симеон. Взяв девушку пальцами за подбородок, он повернул ее лицом к себе. — Эта не похожа на остальных.
Действительно. Острижена она была коротко, под мальчика, но черты изящные, девичьи; тонкий породистый нос. Лицо, как будто восковое, а губы настолько бескровны, что кажутся белыми.
Симеон, освободив ей от паутины руку, положил большой палец на запястье.
— Пульс в порядке, есть, — он с любопытством оглядел бледное лицо. — Но вот узнать бы, как она здесь очутилась.
— Как и все остальные. Попалась на улице ночью. Ей повезло, что не съели.
— Не она ли, кстати, причина гибели Скорбо? — подумал вслух Симеон. Та же мысль возникла и у Найла.
— Не исключено.
— Если так, то она представляет опасность.
— Опасность?
Найл на секунду растерялся; вид бесчувственной девушки внушал что угодно, только не опасение.
— Он, может, потому и охотится, что хочет заполучить ее обратно.
Найл передернул плечами.
— Будем рисковать, деваться некуда, — голос Найла звучал уверенно, не в пример тому, что творилось сейчас на душе. Он повернулся к Сидонии: — Ты не против остаться здесь караулить, пока мы не вернемся?
— Конечно, нет, господин. Но не проще ли будет, если я ее понесу?
— Понесешь? — такая мысль даже и не приходила Найлу в голову. — Она, поди, легкая как ребенок.
Найл сразу же вспомнил о ребенке, который так и лежал на бетонном полу. Солнце уже опускалось за вершины деревьев, и в воздухе становилось прохладно.
— Нет, с ней справится Дравиг. А вот с этим ты как, ничего?
— Разумеется, — она подхватила ребенка легко, как куклу, и бережно опустила его голову себе на плечо.
Всю обратную дорогу (шли на заходящее солнце) тело у Найла ныло от усталости. С севера налетал прохладный ветер, поэтому он натянул капюшон и плотнее запахнулся в плащ. События дня изрядно вымотали, и усталость притупляла чувства, так что шел он механически, забыв обо всем вокруг себя. Тем не менее усталость была приятной; Найл чувствовал это всякий раз, с довольным видом, поглядывая то на ребенка в руках Сидонии, то на девушку на спине у Дравига. Поразмыслив над происшедшим, он, похоже, начал догадываться, что же случилось в кладовой Скорбо. Сняв медальон, он на миг потерял сознание, и враг ухватился за возможность вживиться ему в ум невидимой пиявкой. И между прочим, это оказалось серьезным просчетом, поскольку все уловили его присутствие и насторожились. И вот результат: девушка, на которую они при ином раскладе не обратили бы внимания, теперь стала их заложницей. Каким бы непредсказуемым и опасным ни был враг, видно, что он все же допускает ошибки…
Найл так был поглощен своими мыслями, что удивился, увидев, что они уже входят на главную площадь. Солнце садилось за крыши западной части, лишь верхотура Белой башни отражала золотистый свет. Снега на площади считай что не было; уцелел он только на траве, окружающей Белую башню.
Когда остановились внизу возле лестницы, Найл обратил внимание на двух бойцовых пауков, застывших истуканами по обе стороны двери.
— Что они здесь делают?
— Смертоносец–Повелитель велел им встать на стражу, — пояснил Дравиг.
— Он опасается, как бы кто–нибудь из друзей Скорбо не затаил чего против тебя.
— Пожалуйста, поблагодари его за работу, — несколькими часами раньше мысль о страже у дворца показалась бы ему нелепой; теперь она давала ощущение безопасности.
Когда вошли в центральную парадную, с лестницы навстречу стала спускаться Нефтис. Приветливая ее улыбка сменилась замешательством, когда в дверь втащился Дравиг, неся во второй паре лап девушку, а следом вошла еще и Сидония с ребенком на руках.