"Мир приключений" 1926г. Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
— Совершенно верно, аргаурон.
— Этот новый металл и способствовал разрешению вашей задачи?
— Нисколько. Моя первая модель была из обыкновенной стали. Весь проект был основан на давно известных материалах. Мою лодку можно было с таким же успехом выстроить и в 1900 году. Она бы и тогда выдержала давление воды.
— А зачем же вам был аргаурон?
— Ради метеора. «Кракону» предстоит не только опуститься на 10.000 метров. Он еще должен бороться со всасывающим действием вампиров-корпускул нигилия II. Аргаурон и даст эту возможность борьбы. Это — новое соединение золота, аргона и геокорония [76] .
76
ГЕОКОРОНИЙ — гипотетический химический элемент, предложенный немецким геофизиком и метеорологом Альфредом Вегенером для объяснения зеленой линии в спектре полярного сияния. Впоследствии выяснилось, что зеленая линия «геокорония» оказалась принадлежащей к спектру атомарного кислорода. — прим. Гриня.
— Это просто сказочно, учитель! Отсюда этот золотой цвет?
— Этим металлом были позолочены все части, приходившие в какое-нибудь соприкосновение с водой. Кроме того, я отполировал всю внешнюю поверхность лодки, чтобы она лучше переносила всякое химическое воздействие.
— Круглые трубы тоже из аргаурона?
— Нет, из альминаля. Из закаленного аллюминия мировой фирмы Стивсена.
— Сколько вы поставили труб?
— Всего 200. В средней части больших труб двенадцать. К ним примыкают остальные трубы, становясь все меньше и меньше, давая таким образом лодке силуэт рыбы. Длина лодки снаружи 67,5 метра, наибольший диаметр 12 метров, объем 37,5 метра.
— Внешняя оболочка плотно прилегает к трубам?
— Нет, она охватывает пластичными изгибами и киль, и башню, и руль. Кроме того, она скрывает между собой и мускулами — трубами «Кракона» — щупальцы и клешни, краны и насосы. Обе последние трубы у головы и хвоста образуют отверстие на метр вглубь.
— Эти отверстия, наверно, закрыты стальной полосой или полым стальным шаром?
— Нет, там мои стекляные окна.
Сенбим насторожился.
— Вы уже говорили мне раз об этом. Но я думал, что ослышался. Стекляные окна? Невероятно! Но, ведь, стекло не может вынести давления больше 200 атмосфер.
— Этого и достаточно.
— Это для меня загадка. Мы, ведь, уже сейчас на глубине 3000 метров. Стекляные окна уже выдерживают давление 300 атмосфер.
— Все это совершенно верно. Но вспомните мой принцип о давлении и противодействии. Тут вы видите его на практике. На обоих концах моей лодки по круглому окну. Кроме того, есть еще четыре окошечка для прожекторов. Они так устроены перископически, что освещают пространство вокруг лодки. Я всегда знаю, таким образом, что вокруг меня происходит. Всего еще 16 форточек, 8 для кают, 8 для кают-салона.
— Почему не иллюминаторы?
— Только форточки можно было безопасно проделать между трубами. Они 12 сантиметров шириною и 80 высотою.
— Это мне понятно. Не понимаю только, как это происходит с давлением. Вы изобрели новое стекло?
— Я и не думал об этом. Это обыкновенное стекло.
— Но как же это возможно?
— Это заключительная точка моей идеи о подводной лодке. Мои окна состоят из нескольких стекол, с пространствами между ними для давления газа.
Маленький человек растерянно смотрел на него. Верндт спокойно продолжал.
— Каждое окно состоит из 8 толстых стекол, выгнутых в сторону давления. Чтобы они не действовали, как чечевицы, радиус их выгиба равный с обеих сторон. Каждое стекло достаточно крепко, чтобы выдержать 200 атмосфер.
— Так при 300 они лопаются?
— И не думают! Между этими стеклами есть, ведь, пустые пространства. И между каждой парой этих изогнутых стекол я накачиваю воздух или газ.
Сенбим в отчаянии закусил карандаш.
— Не понимаю! Это слишком ученые вещи, сэр.
Верндт терпеливо улыбнулся.
— Спокойствие, тогда все пойдет хорошо. Когда я теперь опускаюсь в глубину, мне только нужно все давление воды распределить на семь пространств между стеклами, увеличивая каждый раз это давление.
Семь раз 200 равняется 1400 атмосферам, что позволяет глубину в 14.000 метров… Таким образом, мне нужно накачать между первым и вторым стеклом 200 атмосфер, между вторым и третьим — 400…
— Но тогда стекла лопнут…
— Это ошибочное представление, мой милый! Второе стекло будет испытывать только давление 200 атмосфер. 200 атмосфер между первым и вторым стеклом уравновешиваются 200 атмосферами из 400 атмосфер между вторым и третьим стеклом.
Сенбим взмахнул карандашом.
— Этакий я осел! Школьник поймет это! Значит, вы накачаете между третьим и четвертым стеклом 600 атмосфер и так далее, все увеличивая на 200, пока в последнем помещении давление воздуха не дойдет до 1400, что достаточно, чтобы выдержать внешнее давление воды.
— Совершенно правильно. Таким образом на каждое окно давит не больше 200 атмосфер. Но последнего положения никогда не может быть, потому что глубины больше 10.000 вообще нет.
Репортер смотрел на Верндта сияющими глазами.
— Все это так просто, так понятно даже для детей. Поразительно, как это не изобрели все другие!
— Яйцо Колумба. Сам мистер Сенбим и тот находил, над чем задуматься.
Репортер медленно потер себе лоб.
— Как мог дойти до этого человеческий мозг? Эта лодка кажется мне живой рыбой с бьющимся сердцем и с дыханием.
— У нее, действительно, есть сердце и сердцебиение. В то мгновение, когда манометр, находящийся снаружи лодки, покажет давление в 5 атмосфер, то есть на глубине 50 метров, в машинном помещении автоматически опускается рычаг. Освобожденная им масса взрывчатого вещества переходит в помещение для взрывчатых веществ. Туда попадает искра и происходит взрыв заранее определенной силы. Силой этого взрыва открывается вентилятор в котле и поршень, служащий для урегулирования движения, отталкивается до крайней точки. В то время, как он возвращается, газ вытекает в большой котел. Все это происходит почти мгновенно. Из главного котла газ сейчас же проникает через два вентилятора в 20 котлов и очень быстро, но уже равномерно, идет через трубки в круглые трубы. Если лодка опускается на большую глубину, то при каждых 50 метрах повторяется то же самое. Я опускаюсь глубже, а сердце моего «Кракона» пульсирует ровно и безостановочно, равномерными взрывами, без всякого участия с моей стороны. Если же я стану подниматься кверху, то вентиляторы позаботятся об уменьшении внутреннего давления. Теперь, милый господин Сенбим, картина вам ясна. Вы уже видели устройство всех помещений. Я напоминаю вам в коротких словах: спереди — помещение для штурмана, длиною в 9 метров, с медной дверью, закрывающейся герметически. За ним — корридор. Когда все двери лодки открыты, то можно видеть ее от головы до хвоста. Но штурман видит все через систему труб с призмами, и башенные перископы. То, что он не видит таким способом, появляется на матовом стекле перед его сиденьем. В штурманском помещении находятся все главнейшие аппараты и рычаги для управления лодкой, регуляторы биения сердца «Кракона», рефлекторы с обыкновенным и ультрафиолетовым светом, все регистрационные аппараты, как счетчик, манометр, целая система указателей давления в помещении для взрывчатых веществ, в котлах и в трубах, и давления, производимого на вентиляторы, рычаги для щупальц и клещей, киноаппараты и таблицы для вычислений. И все так устроено, что один человек может всем управлять. При очень быстром движении я могу переносить в башню центр управления лодкой. При малом движении я сажусь в салон. Указатели там наверху дают мне все сведения. А тут у стола имеется еще рычаг, чтобы в случае опасности остановить все машины разом.
Сенбим так и привскочил.
— Машины! Мы два часа говорим про лодку, и я еще ничего не знаю про машины!
Верндт улыбнулся.
— Я выбрал четыре электрические машины, но они могут развивать свою мощность в 80.000 лошадиных сил и при анитрине. Обыкновенно эти машины снабжаются беспроволочным способом электрической энергией, получаемой с мощной станции в Нагасаки. На случай перерыва радиодинамической связи с внешним миром запасены моторы для анитрина. Я запасся им на шесть месяцев.