«Мир приключений» 1966 (№12)
Шрифт:
И вот он уже на той стороне!
Зажмурившись, я тоже ступил на бревно. Качается, пружинит… Но ведь Женька-то прошел!
Я сделал еще один неуверенный шажок. Бревно заходило ходуном подо мной. Я приник к мокрой скале, за воротник мне текла ледяная вода…
Так я стоял над бездной, зажмурившись и судорожно вцепившись немеющими пальцами в скользкий камень, и не решался шагнуть ни вперед, ни назад.
— И долго ты собираешься так стоять? — насмешливо спросил Женя.
Я ничего не ответил. Боялся, что если заговорю, то даже от такого усилия сорвусь и полечу вниз, в синеватую бездну.
Все-таки я поборол себя и сделал шаг вперед, потом второй, третий…
Еще три неуверенных шажка… Женя протянул свою длинную руку и втащил меня на площадку.
— Идем скорей, архары рядом, вон за той скалой! — торопил меня Женя.
— Погоди, дай отдышаться.
— Ладно, никуда они от нас не уйдут.
Однако скоро мы убедились, что торжествовать еще рано. Трижды подкрадывались к пасущимся архарам так близко, что могли спокойно прицелиться наверняка. Но каждый раз, пока целились, архары исчезали как привидения. Я даже не понимал, куда они деваются: не то превращаются в камни, не то проваливаются под землю.
Мы страшно устали, прыгая сами, как козлы, по скалам под палящим солнцем.
Сердце у меня бешено колотилось. Во рту так пересохло, будто я не пил уже целую вечность.
Пот лил с меня в три ручья, он противно щипал глаза, мешая целиться.
И только злость давала мне силы снова и снова карабкаться по скалам вслед за убегающими архарами.
Один раз мы совершенно неожиданно застали их спящими! Подошли к краю обрыва, заглянули вниз — и обмерли.
Прямо под нами всего в каком-то десятке метров преспокойно лежали и безмятежно нежились на солнце четыре архара — старый лохматый козел и три самки. Они не замечали нас. Возле них пасся сурок, на него они тоже не обращали никакого внимания. И ветер дул с их стороны. Редкостная удача!
Женя погрозил мне кулаком, чтобы я не шелохнулся, и начал осторожно целиться. Я затаил дыхание, словно сам вместе с ним спускал курок…
В тот же миг проклятый сурок пронзительно засвистел, поднимая тревогу, и архаров точно ветром сдуло. Только загремели камни из-под копыт!
Женя так разозлился, что трижды, уже не целясь, выпалил им вслед. Хотел пристрелить предателя-сурка, но его, конечно, тоже след простыл. Вот неудача!
И все-таки нам повезло. Один архар словно сам нарочно подвернулся Жене под выстрел. Он выскочил из-за скалы… Женя молниеносно вскинул винтовку. Грохот выстрела долго перекатывался среди скал.
— Ты посмотри, какие рога! — восхищался Женя, прыгая вокруг архара. — А крупный какой, теперь мы свежим мясом надолго обеспечены!
Мы тщательно собрали клещей, прятавшихся в густой шерсти архара, и, связав ему ноги, потащили убитого козла в лагерь.
Он как будто с каждым нашим шагом становился тяжелее. А как перетащить его через проклятый овринг?
— Смелей! — скомандовал Женя.
Я первым ступил на шаткий, пружинистый мостик. И шел по нему медленно, но без остановок, словно лунатик по карнизу, глядя прямо перед собой и ничего не видя.
И вдруг правая нога моя куда-то резко провалилась…
Руки у меня были заняты, я приник к скале всем телом, боясь пошевельнуться.
Потом взглянул себе под ноги и тут же зажмурился, еще крепче прижимаясь к скале…
— Ты чего остановился? — спросил сзади Женя. — Опять трусишь? Шагай, а то архара уроним.
— Шагать некуда, — еле выговорил я.
Прямо передо мной зияла пропасть. Одно из бревен, по которому мы благополучно перешли всего несколько часов назад, куда-то исчезло, провалилось. Вместо него был провал шириной метра в три!
— Это Хозяина работа, — сказал Женя. — Не иначе, как он овринг разрушил. Надо как-то чинить. Давай пятиться назад, положим архара и наломаем веток.
Пятиться назад? По этому узенькому бревну да еще с архаром в руках? Я бы с удовольствием втиснулся в скалу еще глубже, да жалко, она не поддавалась.
От напряжения у меня начали дрожать ноги. И чем больше я старался унять эту противную дрожь, тем сильнее она становилась. Казалось, вся скала начинала ходить подо мной ходуном.
— Не тряси овринг, а то еще дальше обвалится! — крикнул Женя.
— Это не я. Это он сам…
— Какого черта сам! Ты его раскачиваешь. Чего ты приплясываешь, словно обезьяна?
Я не успел ничего ответить, потому что мы вдруг услышали чей-то гортанный голос, раздавшийся откуда-то сверху, словно с неба:
— Спокойно. Я сейчас помогу вам.
От удивления я в самом деле чуть не сорвался. А Женька даже присел, озираясь вокруг.
На выступе скалы стоял, опершись на винтовку, загорелый худощавый человек лет тридцати в туго подпоясанном сером халате и шапке из лисьего меха.
— Чего он сказал? Откуда он взялся? — растерянно спросил Женя.
Незнакомец исчез за скалой, и мы услышали треск ломаемых сучьев арчи. Он несколько раз появлялся с охапками узловатых сучьев, складывал их и уходил снова. Наконец незнакомец, все время ободряя нас гортанными окриками, начал быстро и ловко наращивать провалившуюся часть овринга. Даже в своем трудном положении я не мог не залюбоваться, как он ловко это делал, словно и не висел при этом, как мы, над бездонной пропастью.
Не прошло, наверно, и получаса, как работа была закончена. Наш спаситель сам первый встал на пружинистые ветки, чтобы показать их прочность, и протянул мне смуглую крепкую руку. Я ухватился за нее и наконец-то очутился на прочной, некачающейся земле.
Тут нервное напряжение дало себя знать, и я опустошенным мешком вяло опустился на горячие камни. Женя сел рядом, протянул незнакомцу пачку сигарет. Тот поблагодарил, приложив обе ладони к груди.
— Он кто, охотник? — спросил Женя. Я перевел его вопрос.
Наш спаситель кивнул.
— Меня зовут Селим, — коротко сказал он.
— Мой товарищ не знает фарси, — пояснил я. — А живешь здесь, в долине?
— Сейчас нет. Нельзя. Разве вам не сказали, что в долине жить сейчас нельзя? Там смерть.