Мир приключений 1984 г.
Шрифт:
Я тел пустым, темным коридором, когда меня тихонько окликнули. Это был диспетчер Фей. Я провел его к себе и попросил Петровича проверить комнаты. Замки замками, а за мое отсутствие сюда могли подсунуть любой сюрприз — от подслушивающего аппарата до мины под подушкой. Рюдель, по-видимому, уже понял, что я его главный враг, и мог пойти на любую подлость, лишь бы устранить меня со своего пути. Петрович прошелся по комнатам, но ни один из его многочисленных индикаторов не обнаружил опасности.
— Я пришел поздравить кавалера. — сказал Фей. — Я видел оба боя и восхищен ими. Если бы кавалер не поменял лошадей, его вторая победа была бы еще убедительней. Опять что-нибудь случилось с подковой?
— Как бы не так! — Я рассказал ему, что произошло с моей лошадью на Ристалище.
— Кавалер твердо уверен, что лошадь отравлена?
— Абсолютно.
— И он не боится говорить об этом вслух?
— А кого мне бояться, диспетчер? Рюдель и так все знает. Кроме того, сейчас нас никто не слышит — за это я ручаюсь.
— Тогда я скажу несколько слов по секрету. Сегодня ночью ко мне приходил тот человек, которого ты послал, — Летур. Мы долго с ним говорили, и он рассказал то, о чем все догадываются, но вслух говорить боятся. Что существует способ продления жизни, и кавалеры его знают, но скрывают от народа. Нам говорят: короткая жизнь угодна Кресту. Но почему это ему угодно? Почему сам Летур живет уже шестьдесят лет, если Кресту это неугодно? Почему куда-то исчезли книги о прежних временах, когда жизнь была гораздо длинней? И неужели сорок лет — это уже не для всех? Летур сказал, что люди стали умирать до этого срока. Мне сейчас тридцать пять. Я хочу знать, есть у меня еще пять лет впереди или я умру завтра? А может быть, я зря беспокоюсь и мне повезет, как Летуру, хотя это и не угодно Кресту?
Я слушал диспетчера и в который раз перебирал в уме все, что узнал. Я ничего не мог сказать Фею о том, почему так коротка здесь жизнь, но странные и противоречивые факты никак не укладывались в стройную систему. Я понимал, что невольно ищу аналогий там, где их не может быть, — ведь Изумрудная не Земля, и земные правила здесь могут не действовать. Да, на моей планете были странные исключения из самых непреложных законов. Через многие века дошли до нашего времени легенды о долгожителях, которые, на удивление поколениям, жили по нескольку сотен лет, — о таких, как Мунисадх или Калиостро. Даже сейчас, когда двести лет — нормальная продолжительность жизни на Земле, эта цифра поражает. Каково же было слышать об этом нашим предкам, жившим вчетверо меньше? Так, может быть, нет никакой загадки в долголетии Летура? И все же метод аналогий — не самый правильный путь, когда дело идет о законах иного, неизвестного нам мира.
Тут я вспомнил воинственного ресторатора, мечтавшего с мясницким ножом в руках урвать себе толику бессмертия.
— Один человек недавно сказал мне, что если бы существовало лекарство для продления жизни, то он перерезал бы глотку любому, лишь бы завладеть им. Что ты думаешь по этому поводу?
— Я тоже знаю таких. Но сам я думаю иначе. Я считаю, что это лекарство нужно всем.
— И кавалерам тоже?
Диспетчер несколько секунд молчал, словно не решаясь говорить.
— Такое лекарство должно принадлежать всем, кто работает, — сказал он наконец, глядя мне в глаза.
Я ожидал такого ответа и все же почувствовал немалое удовлетворение. Кто не работает, тот не ест — вот как звучала его фраза в переводе на язык земной философии. И я продолжал гнуть свою линию.
— Но кавалеры не работают.
— Они будут работать… со временем.
— Когда же это время наступит?
— Мне кажется… наступит. — Диспетчер вдруг замолчал, словно сказал что-то такое, чего говорить не следовало.
Я понял его опасения и спросил:
— Летур не сказал тебе, кто я такой?
— Нет.
— Я прилетел с той самой планеты Земля, откуда много лет назад прибыли ваши далекие предки. В то время на всей нашей планете был навсегда провозглашен лозунг: “Кто не работает, тот не ест”. Кое-кому он не поправился, и недовольные сбежали сюда.
Тут в дверь негромко постучали. Я попросил Фея от греха подальше перейти в другую комнату и выглянул в коридор. Там стояла Леннада.
— Пусть кавалер извинит меня, но мне поручено передать, что во дворе его ожидает человек с лошадью.
Девушка явно ждала, что я приглашу ее зайти, она так и стреляла глазами мимо моего плеча. Но я закрыл дверь — мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел у меня Фея.
Некоторое время мы шли молча.
— Я хочу, чтобы кавалер завтра проиграл, — сказала вдруг девушка.
— Почему? — удивился я. До сих пор все желали мне победы. Правда, это были мужчины.
— Если кавалер победит в турнире, он не захочет смотреть на меня. У него будет принцесса, он станет королем… Поэтому я хочу, чтобы он проиграл. Тогда кавалер посмотрит на меня не только во время беготни по коридорам и увидит, что я ничуть не хуже Ганелоны.
Я взглянул на девушку, удивленный ее откровенностью. Она действительно была очень хороша — ее портил только чрезмерный слой краски на бровях, ресницах, губах. Я уже заметил, что здешние красавицы косметику не экономят. Воз можно, к этому вынуждал их зеленый цвет здешнего солнца.
— Ты очень красивая девушка, — сказал я, ничуть не кривя душой. — А без этих ошеломляющих красок была бы еще красивее. Я уверен, что любой кавалер будет счастлив, если ты выберешь его…
— Я уже выбрала тебя… — ответила она шепотом. Глаза ее вдруг наполнились слезами.
Я растерянно замолчал. К счастью, мы уже вышли на крыльцо. Невдалеке, у коновязи, рядом с великолепным белым конем стоял бравый ресторатор.
Я ожидал чего угодно, но только не этого. Отравил одну лошадь и привел другую…
— Кавалер желал, чтобы я раздобыл для него коня, — сказал дядюшка Теодор, когда я подошел. — Кресту было угодно, чтобы я смог выполнить его желание.
— Зачем ты приходил на Ристалище? — в упор спросил я.
— Кавалер обещал мне, что он свалит кавалера Рюделя. Как я мог пропустить такое зрелище?