Мир противоположностей
Шрифт:
– А как Вы пришли к коммунизму?
– Постепенно. Сначала был обычный интерес, я не разделял коммунистические взгляды в то время, затем понемногу несправедливость начала возмущать меня. Мне хотелось исправить положение, хотелось, чтобы в жизни людей не было экономического соревнование, постоянной битвы за жизнь. В некоторых государствах, если человек остановится, ему не дадут умереть. В других государствах помощь при безработице будет настолько мала, что придётся выбирать между едой и жильём. Мне кажется, мы должны заботится об оступившихся, мы должны им дать шанс войти в жизнь снова, но, пока шанс не дан, мы должны заботиться об их жизнеобеспечении. Но, естественно, мы не должны
– Вы считаете, это удастся осуществить?
– Понятно, что будет какое-то количество людей, которые будут мыслить иначе, они не захотят подстраиваться под всеобщую модель. Наверное, мы должны будем обеспечить им комфортное существование. Но то, что большинство пожертвует чем-нибудь перед ними, значит, и они должны будут чем-нибудь пожертвовать перед большинством. Пусть это будет более узкие рамки их зоны комфорта.
После окончания свидания Иван долго обдумывал разговор, возможность отношений. Лана ему очень нравилась, но, как казалось ему, время для отношений лежало где-то в будущем. На тот момент, думал Иван, самым главным представлялся коммунизм.
– --
Далее всё свершилось быстро, как и было описано вначале нашего повествования. Иван старался оставаться в определённых рамках. Не всегда удавалось. Это приносило определённые плоды во взаимодействии с определёнными людьми, желавшими видеть сильного лидера, который будет решать за них определённые вопросы. Другие же – те, которые негативно относились к несколько повышенной авторитарности, уменьшали свою лояльность к нему. Однако, как уж повелось, большинство составляли именно первая группа людей.
Это определялось дистанцией власти Хофстеде. Культуре с высоким уровнем дистанции власти характерен авторитарный стиль управления, которого как раз и придерживался наш герой. Не в последнюю очередь благодаря пониманию дистанции власти в конкретных культурах.
– --
Как и у многих «вождей» у Ивана был мистический интерес. Только выражался он не в поисках граалей, шамбал и возможных обретений новой молодости, а в научной мистике, хотя и само слово «мистика» скорее условное. Если, к примеру, число обладает весьма определённой мистикой, найденной или притянутой за уши, где только можно, то длина Планка – это нечто философское. Ивану было интересно, действительно ли длина Планка – самая маленькая длина, за которой ничего нет или за ней всё же нечто возможно. Конечно, для себя Иван решил, что возможно, но виду старался не подавать, то и дело раздумывая над этим вопросом, находя новые аргументы к своей правоте, лежащие, правда, за пределами наук, способных дать точный ответ. Ивану же, несомненно, понравилось изречение Мичио Каку «шиворот-навыворот», то есть шиворот находится с одной стороны длины Планка, а выворот – с другой.
Ивану доставляло невероятное наслаждение представлять, как с той стороны длины Планка образуются и погибают вселенные, а пока для него проходит несколько секунд, для вселенных с той стороны проходит весь жизненный цикл или нежизненный из-за невозможности создания атома и т.п. Меньше Ивану нравилось осознавать, что с другой стороны также возможна такая грань и некий гигант, больший в невероятное количество раз, чем вся родная Ивану Вселенная, выстраивает в своём огромном мозге подобные мысли, пока Вселенная Ивана рождается, расширяется и умирает в холоде.
Что-то было в этом символическое, думал Иван, весь труд его жизни – ничто по сравнению с самой Вселенной, а сама Вселенная может быть ничем по сравнению с одним только жителем другой вселенной, тогда как и сам Иван может значить значительно больше огромного количества других вселенных, в которых могли происходить открытия и происшествия куда величественнее, нежели в нашей родной Вселенной.
– --
На встрече с учёными во время конференции были обозначены приоритеты. Иван, после совещаний со своими советниками по науке, выделил космос и улучшение жизни на Земле. Иван интересовался возможностью улучшения технологии опреснения воды, всевозможными фильтрами, защитами, переработками. В космосе было выделено направление более быстрого перемещения в пространстве, возможность использования чёрных и белых дыр, в дальнейшем – поиски планет с пригодной для жизни человека атмосферой. Встреча проходила целый день с небольшими перерывами. Далее ещё три дня проходили всевозможные выступления и более конкретные по наукам и задачам обсуждения, на которых Иван старался присутствовать. Наиболее интересное с пропущенных выступлений и обсуждений подавалось Ивану в докладах, которые откладывались на ближайшее после конференции время, так как даже неглубокое их изучение заняло бы, по меньшей мере, неделю.
На второй день конференции развернулась большая дискуссия над проблемой городов. Было решено создать две группы, которые должны были провести параллельную работу в этом направлении, подключить архитекторов, в наиболее короткое время выдать результаты.
Также было принято решение о собрании в скором времени новой конференции, посвящённой сельскому хозяйству.
В общем, дел было невпроворот, но никто не жаловался, потому что многие из этих людей всю жизнь ждали времени, когда их идеи не будут тормозить и всячески мешать, а дадут карт-бланш.
Реформирование проходило не всегда гладко, с некоторыми эксцессами, непониманием, неудобством. Но всё это было из-за непривычки и весьма быстро все осваивались и находили нововведения более удобными.
– --
У советских коммунистов был в почёте интернационализм, космополиты были «безродными», однако для Ивана интернационализм был подобен дикости, ни одна мысль за годы не пробралась, способная хоть сколь-нибудь поставить под сомнение космополитизм. Только в нём виделось спасение.
Когда кто-нибудь проявлял интерес к этой теме, Иван был способен длительные промежутки времени посвящать общению на неё. Иван настаивал на тотальном смешивании. Так, казалось ему, люди при всём желании через несколько поколений не смогут определиться, будут иметь вечную проблему самоидентификации, пока мозг не подскажет им удалить национальность из критериев самоидентификации. "Стереть и потоптаться", как говорил Иван.
– --
– Что для тебя конец жизни, Иван?
– Наверное, какое-то продолжение. Главное, чтобы продолжение не было в пустоте.
– Ты боишься пустоты?
– А ты нет?
– Не знаю.
– Я её очень боялся в детстве. Я много думал над тем, что может быть после, но кроме пугающей пустоты, мне не приходило ничего в голову. Я и сейчас не знаю: стоит ли бояться или нет.
– --
Иван часто думал о рыбалке Троцкого на турецком острове. Очень часто. Троцкий представал в этот момент слишком простым, противным. То ли из-за простоты, то ли из-за рыбалки. Если бы Лев Давидович был не Троцким, а Бронштейном-редактором мелкотиражной газетёнки с общими на десятки или даже сотни подобных изданий новостями, вызывал бы он большее или меньшее отвращение? Иван настаивал на слабостях Троцкого. Многочисленных слабостях. Только так Троцкий превращался в обычного человека и не давил на Ивана.