Мир Сатаны
Шрифт:
Однако в последнюю минуту возникло еще одно препятствие. Адмирал позвонил домой, сказав, что вынужден задержаться в офисе на пару часов.
Губернатор уже находился в пути.
— Ваше общество давно не может идти ни в какое сравнение даже с самым чудесным обедом, — вкрадчиво проговорил Саракоглу, целуя Луизе руку. Уверяю вас, что это не имеет никакого значения.
Миниатюрная, она обладала прелестной фигурой и хорошеньким смуглым личиком. А вскоре он узнал, что, несмотря на всю свою гордость, она умела слушать мужчину и — качество еще более редкое — задавать ему поощряющие вопросы.
К этому времени они бродили по
Такие кусты роз и вишневые деревья вполне могли бы расти на Земле: Эсперанса была настоящим кладом среди других планет-колоний.
Солнце Пано все еще стояло над горизонтом, находясь в периоде середины лета, лучи его падали через старую кирпичную стену. Воздух был теплым, пронизанным птичьим пением, сладким от наполняющих сад ароматов.
Высоко в воздухе проплыли одна-две машины. Но Флервиль был достаточно мал, чтобы шум его транспорта не мог докучать в таком удаленном от центра месте.
Саракоглу и Луиза неторопливо шли по выложенной гравием дорожке и беседовали. За ними следили, вернее, их тайно рассматривали пожилые дамы-гувернантки. Однако на некотором расстоянии за ними следовали не дуэньи, а полностью вооруженный горпурианский наемник, от которого не могли бы укрыться даже самые незначительные проявления флирта.
«Беда в том, — думал губернатор, — что она начинает брать курс на искренность».
Сначала это было приятно. Она побуждала говорить о себе. «Да, именно так, я являюсь графом Анатолии. Честно говоря, даже на Земле малое пэрство. Бюрократическая карьера. Может быть, я смог бы стать художником: я баловался кистью и красками. Возможно, вы пожелали бы посмотреть. Увы, вы не знаете, как получается в таких делах. От Имперской знати ждут, что она будет служить Империи. Родиться бы мне в эпоху декадентства! А? К несчастью, Империя живет настоящим».
Внутренне он смеялся над им же устроенным представлением. Он, чей возраст равен пятидесяти трем стандартным годам, коренастый, начинающий полнеть, абсолютно лысый, с маленькими глазками, посаженными близко к гигантскому носу, он, в чьем дворце живут две высокооплачиваемые любовницы, играет роль мальчика, играет роль «светского человека»: когда-то это его забавляло, как забавляет изысканная одежда или драгоценности. То была возможность отдохнуть от реалий будней, так и не позволивших ему улучшить свою внешность с помощью биоскальпа.
Но тут она спросила:
— Мы действительно собираемся напасть на итриан?
— А? — Страдание в ее голосе заставило его резко повернуть голову и посмотреть на нее. — Видите ли, торговля приостановлена, но.
— Кто ее приостановил? — Сама она, не отрываясь, смотрела куда-то вперед. Голос ее слегка повысился, а легкий испанский акцент стал более заметен.
— А кто начал большую часть неприятных инцидентов? — Оборонялся он. Итриане. Поймите, речь идет не о том, что они чудовища, но по натуре они первобытны. У них нет сильной власти, нет настоящего правительства, которое могло бы сдерживать импульсы отдельных группировок. Это и явилось главным препятствием на пути достижения взаимопонимания.
— А сильны ли были усилия достичь его. С вашей стороны? Требовательно спросила она, по-прежнему не глядя на него. — Долго ли вы пытались их достичь? Мой отец ничего мне не говорит, но все и так ясно, стало ясным с тех пор, как мы сюда переехали: разве часто штаб-квартиры флота и гражданских служб сосредотачиваются на одной и той же планете?
Ясно,
— Донна, — серьезно сказал Саракоглу, — когда флот космических кораблей может превратить весь мир в одну большую могилу, следует готовиться к худшему и принимать все возможные меры предосторожности. — Он помолчал. — Кроме того, обнаружено, что было бы неразумным оставаться в том состоянии взаимного игнорирования, в каком находятся Империя и Доминион. Вынужден сказать вам, что вы, такая юная, не представляете себе, что такое две совершенно изолированные системы. Мне очень жаль, но я вижу, что вы одержимы мыслью, будто Империя провоцирует войну с целью поглотить весь Итрианский доминион. Это не правда!
— А в чем же правда? — С горечью подхватила она.
— В том, что имели место кровавые инциденты, возникшие в результате споров о территории в различных областях.
— Да. Наши торговцы теряют прибыли.
— Это лишь деталь! Коммерческие споры — явление неизбежное. Гораздо серьезнее обстоит дело со спорами политическими и военными. Например, кто из нас проглотит Анторанито-Кроакоакский комплекс вокруг Бета Центавра.
Обе системы к этому склонны, а ресурсы его очень бы укрепили Землю.
Итриане уже получили большое подкрепление, подчинив себе Датину, и мы не хотим заполучить еще одну потенциально враждебную расу. Более того, ратифицировав эту неприятную границу, мы можем вооружаться против возможного нападения на мерсейском фланге. — Саракоглу поднял руку, предупреждая возможный протест. — Конечно, донна, Рондхунати далек и не слишком велик. Но он растет, и вооружение его тоже растет, да и идеология его неразрывно связана с агрессивными намерениями. Обязанность Империи заботиться о своих прапраправнучках.
— Почему мы не можем просто подписать договор, дать каждому возможность поделить все честно и благоразумно? — Спросила Луиза.
Саракоглу вздохнул:
— Население планеты стало бы возражать против того, что с ним обращаются как с движимым имуществом. Ни одно правительство, предпринявшее подобную попытку, не выжило бы долго. — Он махнул рукой. — Но что более важно, так это то, что вселенная хранит в себе слишком много неведомого.
Мы путешествовали сотни — в ранние времена, — а затем тысячи световых лет к особо интересным звездам. Но сколько мириад из них остаются вне поля нашего зрения? Что может случиться, когда мы обратимся к ним? Ни одно разумное правительство, человеческое ли, итрианское ли, не станет слепо протягивать руку неведомому. Нет, донна, эту проблему невозможно решить чистенько и аккуратно. Мы лишь должны как можно лучше справиться со своим незнанием. Что вовсе не означает полное подчинение Итри. Я первым выступаю за то, чтобы Итри получила право на существование, шла собственным путем, даже сохранила свои внепланетные владения. Но граница эта должна быть стабилизирована.
— Мы. Устанавливали межпланетные связи. С другими. И никаких осложнений не возникало.
— Конечно. Для чего, например, нам сражаться с братьями по водороду?
Они настолько экзотичны, что мы едва можем с ними общаться. Как гласит старая поговорка, две ловких, сильных расы всегда хотят заполучить одно и то же.
— Но мы можем с ними жить! Люди это делают. Делают поколениями!
— Вы имеете в виду Авалон?
Она кивнула.
Саракоглу усмотрел в этом шанс вернуть разговор в более спокойное русло.