Мир Сердца
Шрифт:
Его внимание также привлекли и разноцветные огни, которые горели по краям дороги и придавали происходящему какую-то фантастическую атмосферу мрачной сказки. Арчибальд улыбнулся, подловив себя на мысли, что даже купился на этот антураж, вместе с тем рассматривая античные статуи, что поддерживали факелы с огнями, которые озаряли пространство вокруг. Император на мгновение позволил себе ощутить, что сам находится внутри какой-то удивительной истории, и ему даже не нужно было придумывать, что в лесах по обе стороны от аллеи кроются некие волшебные существа, по типу фей, нет, вся его жизнь и была одной сплошной сказкой, которую, как он сейчас понимал, писал невидимый глазу творец, оживляющий каждую секунду его существования, где отдельные моменты были бессмысленны
Он был наверняка уверен, что сейчас наступает некий поворотный момент в истории, и один акт, естественным образом закрывшись, должен открыть качественно новую эпоху не только лично для Императора, но и для всего мира, дав ход событиям, которые определят развитие человечества на много поколений вперед.
Когда экипаж остановился на просторной площади напротив гигантского особняка, Арчибальд, покинув карету, стал с достоинством подниматься по ступенькам, чувствуя странную, совсем ему не характерную сладкую возбужденность от неизвестности, что ждала его в стенах дворца. Минув пару охранников у крыльца, он оказался у массивных дверей гигантского поместья, на которых он успел заметить знакомую ему живописную роспись, прежде чем еще двое лакеев отворили перед ним вход в совершенно иной мир, который практически ничем не соприкасался с тем, что в это время происходило снаружи.
Зайдя внутрь, Император оказался в просторнейшем холле, откуда наверх вели две винтовые лестницы. Здесь вход ему преградил высокий и крупный охранник, который, однако, обладал звонким и приятным голосом. Он был в белоснежной маске с тремя вырезами, двумя – для глаз и еще одним во лбу, как будто бы носитель хотел этим показать, по всей видимости, что обладал даром ясновидения.
– Господин, не соизволите ли пароль?
– Да, Зо… – чуть было не испортил всё Арчибальд, но тут же поправился, – Глаза Бабочки.
23. – Пожалуйста, проходите, – кивнул страж, указывая тем самым на одну из комнат, что открылись взору мужчины, который неуверенно вступил на неизведанную ранее для него территорию, ощущая, что ему не суждено выйти отсюда, по крайней мере, не таким, каким он знал самого себя всю свою сознательную жизнь.
Однако и это ощущение, эта мысль была фальшивой, поскольку он по-настоящему боялся того, что могло произойти с ним в этом самом месте.
Пройдя какое-то расстояние по темному коридору, путешественник уперся еще в одни врата, на которых и были нарисованы те самые магические символы, которые открыли ему вход к новому миру, а именно – два гигантских глаза, вписанные в не менее массивные крылья, что смотрели как будто бы насквозь через того глупца, что решил покуситься на сокровенное знание, которое скрывалось в глубине этого поистине мистического взгляда.
Не успев до конца усвоить эту самую мысль, путник, не увидев рядом охранников, уже было нашел в себе смелость, чтобы постучаться, как тут же вздрогнул от резкого скрежета, после которого гигантские глаза напротив ожили и, расступившись, заставили его слегка зажмуриться, после чего он, понимая, что отступать ему просто некуда, прижав к себе еще сильнее маленький сверток, что он пронес с собой, всё же ступил вперед по полу, что был испещрен зелеными и лиловыми ромбами. Они как будто бы меняли свои цвета на противоположные в магическом красноватом свете свечей, которые будто бы нависали со всех сторон помещения, подобно тысячам глаз, что пронзали свою добычу тысячей невидимых лучей, каждый из которых как будто бы препарировал каждую мысль, каждое воспоминание, всплывавшие на поверхность разума гостя.
– Зачем пришел? – раздался голос, из-за которого путник от неожиданности чуть не выронил из рук сверток, который так бережно хранил всё свое путешествие.
– Мм… Меня зовут… – дрожащим голосом проговорил мужчина, но тут же был прерван.
– Как тебя зовут – совершенно не важно в этих стенах. Я повторяю: зачем ты пришел сюда?
– Я… – решив не перечить голосу, который как будто бы доносился из всех уголков этого необъятного помещения, – я пришел, чтобы просить о помощи… – проговорил мужчина, разматывая сверток, а затем предъявляя на суд невидимого, но всевидящего хозяина Храма маленькое, еле живое существо, часы которого были сочтены.
– Это мой сын, – проговорил в отчаянии мужчина, – мы с моей женщиной несколько раз получали благую весть о рождении, о помощи, что пришла бы к нам с того мира, но каждый раз ребенок или рожался уже мертвым, или умирал еще во младенчестве, но вот этот смог выжить и прожить дольше остальных! Но и он теперь слаб! Прошу тебя, помоги нам, избавь его от смерти! Мы с женой уже стары и уже навряд ли сможем когда-либо иметь детей, а, возможно, что кто-то из нас двоих в скором времени заболеет и умрет… Нам во что бы то ни стало нужна помощь наследника, который бы спас нашу семью от всех бед бессилия старости!
Наступила пауза, во время которой мужчина, слыша лишь как потрескивает воск, и как болезненно сопит его ребенок, не осмеливался произнести ни слова. Наконец, после томительной паузы, молчание было прервано всё тем же властным голосом: – Да будет так, – после чего пространство вновь как будто бы ожило. Оно за несколько секунд превратилось сначала в трещину в другой мир, затем уже эти природные врата распахнулись, погасив за мгновение все свечи, втянув их в себя, превратив огонь в единый поток, едва заметную дорогу из света, которая указывала путь в подобие гигантского колодца, на дне которого через какое-то время колебаний оказался и сам путник, вышедший из темноты в проветриваемое строение, что располагалось прямо под звездным небом и светом луны, чье сияние ниспадало на титаническую статую Богини-Бабочки. Ее многорукая и многокрылая фигура будто бы двигалась, танцевала под ритм мерцающего ночного света небес, заставляя путника зачарованно идти вперед, забыв обо всякой настороженности, до той поры сокращая дистанцию, пока статуя не просто принялась вибрировать, но буквально ожила, начав делиться на тени, которые в мгновение ока окружили мужчину и закружили его в неистовом танце, в котором, казалось, он начинал понемногу терять рассудок до того, что его сознание стало выходить из своего собственного тела и разума, будто бы начиная наблюдать за всей процессией со стороны.
24. Пройдя несколько залов, повинуясь странной молитве, которая гипнотическим образом захватила его внимание, Великий Император Арчибальд, освободитель Первой Республики, уже оказался в просторнейшем зале под стеклянным куполом, откуда падал ночной свет звездного неба на круглую площадь, где кружились под ритм мантры с десяток обнаженных девушек, которые будто бы были живым воплощением той магической мелодии, что витала вокруг.
– А вот и Вы, мой дорогой брат! – раздался голос совсем рядом с императором, который смог пробиться сквозь музыку, и чье звучание удивило гостя ничуть не меньше, чем то пикантное зрелище, что предстало перед его глазами.
Фигура, поздоровавшись, тут же скрылась в толпе облаченных, как и охранник, в маски, правда более изысканные, и, в отличие от службы охраны, носивших на своих плечах темные мантии. Эта толпа призраков окружила в кольцо обнаженных танцовщиц, окончательно поглотив обратившегося к Императору гостя.
Арчибальд знал, просто был уверен в том, что голос принадлежал человеку, который ну просто не мог оказаться никоим образом на подобном приеме, тем не менее, он также знал, что его память никогда его не подводила, ровно, как и чувство предвосхищения, которое давало знать и в этот раз, что тень, с которой он только что столкнулся, еще попадется ему в течение этого вечера. И это было даже более заманчиво, чем все те прелести, что открывались пред взором императора.