Мир Сердца
Шрифт:
14. Подобные высокопарные мысли частенько заставали Императора, иной раз в самые, казалось бы, неподходящие для этого моменты. Иногда даже в такие мгновения, когда сама его жизнь висела на волоске, что, тем не менее, не являлось помехой, а возможно даже становилось катализатором для тех измышлений, которые обывателю показались бы вычурным бредом, но что в парадигме жизненного опыта Арчибальда становились бесценным откровением вечности, самой непостижимой жизни.
К сожалению, а может даже и к счастью, такие моменты периодически прерывались насущной необходимостью, а посему уже знакомый стук в его кабинет заставил государя отвлечься от своих мыслей:
– Войдите.
В отворившиеся двери вошел генерал, который уверенным шагом проследовал к рабочему столу императора. Тот, в свою очередь, отвлекшись от сторонних мыслей и замыслов, не преминул с полным сосредоточением выслушать доклад своего верного соратника.
– Ваша информация верна?
– Всё так, мой господин, – к своему неудовольствию заключил генерал, – на Острове Сердца собираются войска для пересечения Восточного моря и нападения на Первую Свободную Республику.
– Я не верю, – резко отозвался император. – Этого просто не может быть! После нашей встречи с Великим Стивеном, моим дорогим братом по духу и делу, и после всех наших договоренностей, которых мы достигли, вы говорите… Нет, вы утверждаете, что они не стоят и дешевой медной монеты?
– Всё так, мой господин, прошу Вас прислушаться к этой информации и объявить о мобилизации и наборе войск, дабы нанести превентивный удар.
– Я не хочу воевать ни с Островом Сердца, ни с его обитателями, ни с Императором Стивеном, и… – на мгновение задумался государь, – но даже если всё так, как вы говорите, и Империя Сердца действительно хочет так подло нарушить условия нашего дорогого мира, то, простите меня, на какие средства они хотят провернуть свою авантюру?
– Думаю, этого мы могли ожидать меньше всего, мой господин…
– Нет… – не дожидаясь ответа, выдохнул император, – неужели… Туманные Львы?
– Всё так, мой господин, они выделили крупную сумму золотом на оснащение армии и флота Сердца, и, боюсь, в течение месяца они будут готовы нанести свой удар.
– Немыслимо! Но если с этими пиратами морей всё ясно, то зачем же это понадобилось моему сердечному другу?..
15. – Зависть.
– Что, простите?
– Это всё из-за зависти, – спокойно повторил писатель.
– А, вот значит… то, о чем сейчас все говорят, по вашим утверждениям…
– Конечно, целиком и полностью распиаренная тема, исключительно в рамках поведения неудачников, которые решили нажиться на чужой и, я подчеркну, заслуженной популярности.
– Ох, даже так? Ну, хорошо, но если даже всё это чистая правда, то это всё равно как-то не совсем вяжется с вашим основным тезисом по поводу спасения каждого человека и достижения им счастья. Разве не этот добродетель вы ставите выше остальных?
– Всё верно, но, во-первых, нам нужно еще определиться с терминологией. Вот взять к примеру Человека, нужно ведь еще понять кого можно обозначить этим титулом.
– Не совсем понимаю… – перебил интервьюер своего гостя, – ну, хорошо, к этому мы еще вернёмся, продолжайте.
– Нет, нет, давайте так уже, раз мы эту тему уже затронули. Позвольте тогда уже поведать вам одну историю, дабы наглядно показать, что же именно я имею в виду.
16. Отходя всё дальше от пламенеющего в лучах заката памятника великому полководцу, политическому деятелю и настоящего символа эпохи возрождения и всего того, что сейчас именуют Цивилизацией и странами Конгресса, Энн, повинуясь какой-то неведомой силе, брела по улицам, параллельно в своем мозгу будто бы проигрывая сцену, в которой двое людей, пол, возраст и внешность которых она не могла до конца определить, обсуждали важнейшие на ее взгляд вещи, что, откладываясь в подкорке ее сознания, тут же выпадали из поля ее внимания, как только тема сменялась на следующую. В сознании девушки это было похоже на некоторую голографическую проекцию, которая состояла из мельчайших частиц, напоминающих живой газ, что приобретал различные формы, являясь одновременно и изображением, и звуком, и смыслом происходящего, а сама она как будто была лишь фоном, на котором всё это происходило. В этот момент путешественница являла собой отнюдь не обычную женщину, но нечто большее, даже в чем-то мифическое – то маленького эльфа, то беспредельное божество, которое бесконечно долго шло по так называемому «городу», который на деле был лишь кольцевой дорогой, – а то и вовсе зацикленном на самом себе моменте, где путница бесконечно долго шла по одну и тому же месту, одновременно с этим внимательно слушая диалог двух существ, кроме которых, казалось, не существовало ни мира, ни ее самой, причем она сама в то же время включала и весь космос, который знала до этого, а эти два дискутирующих создания будто бы буквально жили в самом ее сердце.
В подобном состоянии всепоглощающей задумчивости и погруженности в иное измерение и состояние сознания, девушка достигла сначала своей улицы, с которой выпорхнула всего около часа назад, хотя и казалось, что прошли целые эпохи с тех времен. Дойдя в итоге непосредственно до своего дома, оказавшись на пороге родной квартиры на втором этаже, уже затем проникнув внутрь, девушка оказалась свидетелем столь сюрреалистичной сцены, что она, не найдя никакого другого выхода, развернулась в противоположном направлении, дабы выскочить обратно на лестничную площадку. Уже там, девушка, громко рассмеявшись тому, чему она стала свидетелем, всё же схватилась за некоторые бытовые обязательства, которые касались окружающих ее людей, с которыми она была неразрывно связана в этом слое реальности, и, таким образом, вновь изменив направление своего движения, опять пересекла порог своего дома и, заперев за собой дверь, как путь к отступлению, быстро вновь прошла в гостиную, которая практически не изменилась с ее первого визита, всё еще представляя собой практически невозможную картину, где собрались действующие лица, которые просто-напросто не могли собраться в одном месте, в одно и то же время.
– Ну, привет, – как будто кто-то произносил за нее эти слова, буквально выстрелила Энни, – значит вот так всё и начнется?
***
Вновь оторвавшись от внутреннего созерцания, что предвосхищало некие события, девушка подняла свою голову и обратила взор вновь на статую античного героя минувших столетий, который на сей раз окрасился практически багровым светом, что каким-то мистическим образом заставил ее взволнованно кинуться по направлению к собственному дому, предчувствуя неладное, совсем как это было в ее видении. Однако ему не суждено было сбыться, по крайней мере, не так рано, поскольку, завернув за угол после пересечения пары улиц за площадью, Энни на секунду окаменела, позабыв обо всем на свете, а затем также молниеносно бросилась к окровавленному телу, которое лежало под фонарным столбом, который продолжал светить, несмотря на то, что солнце уже встало.
– О, Богиня нет, нет – да что же это… – причитала Энни, пытаясь остановить кровь от ножевых ранений своей подруги.
– Прости, – быстро и стараясь неглубоко дышать, ответила та ей, – я начала волноваться, вот и…
– Глупая! Глупая… – повторяла Энни раз за разом как зачарованная, параллельно оперативно вызывая неотложную помощь и виня себя в собственной беспечности, проклиная свою веру в то, что ничего не может произойти плохого с ней или ее родными только потому, что она сама не готова нанести вред окружающим. На это наложился и эффект взыгравших в ней ночью чувств, подогретых энергофруктами, что сейчас сыграли с ней злую шутку. Также возможно было, что они хотели показать ей нечто большее или начать процесс, который перевернул бы не только ее собственные взгляды, но и концептуально – всё, что могли знать все остальные люди, которых она так сильно любила и ненавидела.
Наблюдая, как тело ее подруги оказалось внутри реанимационной машины, которая, к чести социальных служб будет сказано, оперативно подъехала, девушка, несмотря на свое безумное желание поехать вместе с потерпевшей, с одной стороны, и неподобающий вид – с другой, всё же, развернувшись, бросилась с места происшествия, не дождавшись полиции, поскольку знала, что всё это окончится ничем. Вместо этого девушка твердо решила во что бы то ни стало решить проблему сама, поскольку она знала, да, она была полностью уверена, что он был всё еще недалеко.