Мир снов
Шрифт:
Ещё несколько месяцев после этого она боялась непонятно чего, каких-то последствий своего странного путешествия. Не могла нормально есть и спать, испытывала проблемы с подбором слов в беседе, от чего стала крайне неразговорчивой. Даже хотела попросить подругу пожить с ней пару недель, но потом подумала, что это будет слишком уж подозрительно, да и отнимать у неё заслуженный отпуск не хотелось. Достаточно того, её навещали по нескольку раз в неделю. Это уже это помогало восстановить связь с реальностью и отстраниться от страхов и тревог.
Разумеется, любые эзотерические практики на какое-то время ей дыли не посилу. Она и сама в тот момент не особо
В те дни, когда она боялась каждого шороха, невыносимо хотелось, чтобы кто-нибудь успокоил, сказал, что никаких последствий не будет, что второй раз в тот жуткий мир её никто не потащит. Хотелось разделить все переживания и воспоминания с тем, кто их точно поймёт и примет, но, к сожалению, вокруг не было того, кто мог бы ей помочь. Матвей был неизвестно где и вряд ли часто о ней вспоминал, а для других людей это наверняка звучало бы как безумие или бред человека, временно повредившегося рассудком из-за перенапряжения. Если не поймут, подумала она тогда, то будет ещё больнее, чем теперь. Так что лучше будет пережить всё это в одиночку.
Тогда, пытаясь вернуть себе власть над предвиденьем Настя сначала хотела проверить, не следит ли кто за ней из других миров, всё ли осталось в прошлом. Она зажгла свечи, окурила комнату благовониями, нашла подходящую музыку, погасила свет, вошла в транс, хоть и не сразу. Проверка обстановки заняла немало времени и отняла много сил, но это было необходимо сделать из соображений безопасности. Лишь дважды все, перепроверив, убедилась, что всё в порядке.
Интересно, как долго придётся восстанавливаться в этот раз? Настя мысленно вернулась в своё настоящее, повернулась с боку на бок и посмотрела в окно. Дни длиннее и светлее, бегут ручьи, а воздух насыщен такой особой весенней сыростью, вдохнув которую сразу чувствуешь – скоро придёт тепло, будет много солнца и небо снова станет прозрачным. Так, по крайней мере, думала Настя. Казалось, что зимой и ранней весной, особенно в феврале и марте, жить становится как-то ну совсем невыносимо – тоскливо, тревожно, никаких праздников нет, всё кругом белое и небо сливается с землей, и потому особенно сильно ждала тепла.
Такое отношение к зиме, скорее всего, сформировалось у неё после второго не особо удачного путешествия через сны. Перед этим она посетила массу интересных миров, которые ей понравились и оставили после себя исключительно положительные впечатления. Они были в чём-то непривычные, странные, причудливые, но при этом тревоги, какого-то особого напряжения, которое чувствуешь в кошмаре, даже если он пытается притворяться хорошим сном, не было.
Особенно запомнились два случая. Первый – когда Настя проживала один из возможных вариантов своей судьбы. Там она присутствовала на интервью со своей любимой группой, а затем один из её участников, кажется, гитарист, ростом не намного выше её самой, подарил какую-то интересную маленькую подвеску. Какую – она уже не помнит, потому что потеряла её где-то в рамках своей непрожитой судьбы.
Второй мир не имел отношения к ней самой и был похож на планету из чужой солнечной системы: небо оранжевое, как и вода, кристально чистая и абсолютно прозрачная, словно самое лучшее в мире зеркало, отражающее всё, что происходит на небе. Растительность голубая и мерцает на солнце, словно усеяна множеством крошечных кристаллов. А главным средством передвижения местному населению служат огромные золотые чаши на паучьих ногах. Жители этого мира ходят в причудливых одеждах, преимущественно красных оттенков, с высокими и широкими воротниками с причудливыми золотыми узорами, а у самых высокопоставленных членов общества – ещё и длинные мантии. Чем длиннее мантия, тем значимее была роль в государстве.
Но в одном из последних посещенных миров было очень тоскливо. Там засушливое лето и очень суровая зима, причём переходных времен года, а именно – весны и осени – там попросту не нет. В какой-то момент солнце прекращает беспощадно печь и небо устилают бесконечно мягкие снежные облака. Наверное, подумала Настя, это одна из не прожитых судеб Земли. Или одно из её возможных будущих.
– Наши ученые предсказывали, что солнце угаснет, превратится в белого карлика, и больше не будет греть. Кто-то даже говорил, что оно станет чёрной дырой, это же звезда, так что вполне возможно. Но в итоге произошло то, чего не смог предсказать ни один из умников нашей планеты, – улыбаясь, рассказывал Насте новый знакомый по имени Джеймс. Он вызвался помочь сориентироваться в новых условиях и нашел для неё гостевую комнату. Несмотря на ситуацию, Джеймс почти всегда выглядел спокойным и уверенным, хотя многие из тех, кто выжили в этой нездоровой природной обстановке, испытывали тревожность и даже эмоциональную неуравновешенность.
Настя попала туда летом и первое, что она ощутила – нестерпимую жару. Воздух был сухим и пыльным, по земле косыми молниями стелились глубокие трещины, к ней склонялась желтая и ломкая сухая трава. Кое-как выживали окаменевшие деревья, пившие воду глубоко под землей, но и им тоже было несладко. Ни разу в жизни, ни до, ни после этого путешествия ей не приходилось видеть такой засухи.
Первое, что она увидела – высушенный труп какого-то животного, сильно напоминающего крокодила. Скорее даже оно было похоже на восковой муляж, чем на когда-то жившее и дышавшее существо.
Те немногие люди, что выжили, не умерев от голода, жары или болезней, стремительно распространяющихся при высокой температуре, спрятались под землей. Так как выживших было относительно немного, люди держались ближе друг к другу, создавая общины подобно большим семьям.
Смотреть на эту Землю в этой реальности было больно и тоскливо. Ещё тоскливее при мысли, что, если это действительно её планета, то близкие и друзья давным-давно мертвы и от них, скорее всего, не осталось ни крупицы праха, как и от неё самой.
Наверное, вид того, как суетятся эти люди, должен был внушать оптимизм. Ведь они были очень деятельны: разрабатывали вакцины от зародившихся из-за жары болезней, искали выживших на поверхности планеты, улучшали костюмы для вылазок наружу, занимались селекцией новых видов трав, овощей и фруктов, способных произрастать на бедной почве, и занимались многим другим. Но Настя видела в этом лишь агонию умирающего мира. Они так старательно пытались выжить, потому что ничего другого им и не оставалось.