Мир современных медиа
Шрифт:
Еще в начале 90-х гг. журналисты считали, что они – рупор общества (именно на этом убеждении, имеющем более чем 200-летнюю историю, держалась концепция «четвертой власти»), ныне же ситуация кардинально изменилась: аудитория обрела собственный голос, не вписывающийся в рамки традиционного медиа-дискурса, который невозможно игнорировать.
На протяжении последних 300 лет (времени существования старейшего из СМИ – газет) право на коммуникацию, как отмечает известный английский социолог Энтони Гидденс, существовало репрезентативно: люди делегировали свой голос другим – не только политикам, но не в последнюю очередь журналистам. По мнению Джона Хартли (статья «Коммуникативная демократия в обществе редактуры: Будущее журналистики»), обретение публикой голоса означает бесконечное увеличение возможностей прямой коммуникации и радикальное изменение роли журналиста. «Журналисты становятся поисковыми машинами, которые предоставляют услуги по отбору и редактированию материала для других пользователей» [Ibid. P. 43].
Определяя процесс редактуры как важнейший этап в круговороте информации в современном обществе, Хартли предполагает, что в этих условиях журналист будет выполнять не столько роль автора, сколько работу редактора. «Такая модель журналистики предполагает наличие навыков поиска, редактуры, организаторские способности, умение подать материал. Репортерство – это воспроизведение существующего дискурса. Но у „редакторской“ журналистики иные цели, чем те, что остались со времен публичного пространства; она не выполняет функцию оглашения „повестки дня“ публичных мероприятий, как это делала пресса раньше. В современном контексте журналист сообщает информацию индивидуалистичной, оживленной публике, чьи требования могут быть высказаны лично без посредников. В результате таких особенных взаимоотношений не журналист составляет повестку дня, а публика, ждущая сенсаций. И то, что считается журналистикой, будет развиваться еще дальше, продвигаясь в области, ей не свойственные, до тех пор, пока не исчезнет» [Ibid. P. 44].
Хартли формулирует две гипотезы:
1) журналист становится редактором, «as the one who cuts through the crap» (тем, кто продирается сквозь мусор);
2) публика, а не журналист выстраивает повестку дня.
Оба эти предположения находят свое подтверждение в истории развития Интернета. Первыми журналистами в Сети были авторы веб-обозрений. «Вторичность» их работы, с точки зрения информационного повода (веб-обозреватели писали об уже существующих сайтах), – естественная составляющая такого рода деятельности, которая, однако, компенсировалась тем, что журналист не стремился к объективности, но репрезентировал собственную позицию. Тем самым пользователи Сети получали некую точку отсчета, позволявшую ориентироваться в многообразии ее ресурсов.
Это вело к изменениям во внутренней структуре интернетовских изданий как предприятий. Роль главного редактора как «контролера» (gate-keeper) в сетевых СМИ становится чисто символической, по сути представительской, поскольку ему не подвластен выбор точки зрения редакторов и обозревателей, формально остающихся у него в подчинении.
Формируется информационная система, основанная на переходе от монологического характера информации и по сути разорванной коммуникации, характерной для периода господства традиционных СМИ, к информационному диалогу между производителем и получателем информации, тем самым к уменьшению коммуникационного разрыва. Рекомендации веб-обозревателей являются важнейшим структурным элементом новой информационной системы, поскольку помогают заинтересованным пользователям отыскать необходимые коммуникационные каналы. Более того, использование интерактивных медиа следующего поколения позволяет самому пользователю принять участие в их создании. Естественно, веб-обозреватели не могут быть единственным информационным каналом (они и не будут им, учитывая продолжающееся строительство порталов и улучшение поисковых средств, а также появление блоггеров), но они формируют одну из цепочек передачи информации аудитории, привлекая внимание к тем событиям, которые они считают важными или полезными для читателей. Здесь также особую роль приобретает рейтинг веб-обозревателя, но уже в виде репутации – как залог ценности именно его рекомендаций. Важность этого обстоятельства трудно переоценить, поскольку в условиях информационных перегрузок пользователи доверяют тем, кого знают. Именно веб-обозреватели оказываются в новой информационной системе легитимными поставщиками «информации об информации», которая на сегодня является самым дорогим товаром.
Если обратиться ко второй гипотезе, предложенной Дж. Хартли, а именно: «публика, а не журналист выстраивает повестку дня», то применительно к Интернету она находит подтверждение прежде всего на микроуровне новой коммуникационной среды, состоящей как бы из двух срезов – из общения пользователей между собой (чаты и форумы, интернет-конференции) и горизонтального обмена информацией (электронная почта, списки рассылки, usenet, виртуальные сообщества). Правда, в отличие от большинства повесток дня (agenda setting), формировавшихся в традиционных СМИ, здесь роль организатора ограничивается «складированием» материала, присылаемого аудиторией, и его тематическим распределением.
Отмечу еще одну особенность нового информационного поля в целом. Резко уменьшается доля политизированных высказываний (за исключением специальных изданий), которые выглядят чуждыми на этом поле. Можно сказать, что происходит усиление приватности и отрицание политического дискурса.
7. Медиа-глобализация
Поскольку в мировом коммуникационном пространстве сохраняется (и даже нарастает) тенденция к глобализации средств массовой коммуникации, укрепление позиций мировых коммуникационных конгломератов, хотя и на технологически новом дигитальном уровне, то естественен исследовательский интерес к этой проблеме.
Формирование глобального медиа-порядка осуществляется на основе рыночных механизмов, включающих как создание новых форм услуг, так и фундаментальные процессы трансформации внутри самих СМИ, когда индустрия развлечения и информации объединяются с индустрией телекоммуникационного оборудования (вертикальная и перекрестная интеграция). В этом процессе участвует относительно немного экономических субъектов: речь идет о таких транснациональных корпорациях, как «Тайм Уорнер», «Сони», «Уолт Дисней Кампании», «Мацушита» и т. п., которые создают новые – глобальные или региональные – медиа-каналы: Би-скай-би, Си-эн-эн, mtv. Постепенно формируется глобальный медиа-рынок – информационные супермагистрали, которые обозначают и как новые электронные медиа, чтобы отделить их от обычных медиа (conventional media), к которым относят печать, радио, телевидение. Новые электронные медиа обладают почти безграничными возможностями передачи любой информации любым ее отправителем, что ведет к такому увеличению массы передаваемой информации и массы пользователей, при которой сами понятия «media» и «массовая коммуникация» обретают новый смысл.
Этот сложный по многим параметрам процесс, воздействия которого на современный мир – технические, финансово-экономические, культурно-гуманитарные, международно-геополитические – не до конца понятны, а в социальном плане вызывающий все больше беспокойства, в последние десятилетия стал предметом научных дискуссий и обсуждений на международных конференциях и семинарах. Выявившиеся две основные позиции условно можно обозначить как оптимистическую и пессимистическую.
Оптимисты (сторонники непрерывного обновления технической базы СМИ и связанных с ними информационных олигополий) подчеркивают очевидные и бесспорные блага, предоставляемые супермагистралями для научно-культурных связей в области политики и образования, медицины, финансовых операций, экологии и безопасности. Их оппоненты – пессимисты – указывают на опасность фетишизации электронных масс-медиа как средства решения всех проблем, в чем видится современный вариант технологического детерминизма (развитие техники и технологии как панацея), распространение на этой основе консьюмеризма (идеологии и психологии потребления) и культурного колониализма (СМИ как источник политического господства). Они также отмечают сложности, возникающие при эксплуатации супермагистралей, для нормального информационного траффика (т. е. потоков информации, управления и контроля за ними). Наряду с улучшением качества жизни пользователей супермагистралей, которые, помимо бытовых благ, обещают и развитие принципов электронной демократии (переход от репрезентивности к партисипационности, т. е. от простого участия к соучастию в решении актуальных социальных проблем посредством проведения интерактивных диалогов, форумов, телеголосований), возникают трудности, связанные как с защитой интеллектуальной собственности от так называемых кибертеррористов, так и содержания информации от элементов жестокости, насилия и порнографии, противоречащих нормам морали. Как решать эти проблемы в рамках наиболее распространенной сегодня формы существования информационных супермагистралей – Интернета? Опять-таки однозначного ответа не существует, но есть эмпирические практики решения возникающих проблем, связанные прежде всего с ролью государства и новых наднациональных образований (в частности, Совета Европы) в регулировании глобального медийного процесса [7] .
7
Одной из лучших работ представляется монография американского исследователя Монро Прайса «Масс-медиа и государственный суверенитет. Глобальная информационная революция и ее вызов власти государства». М.: Институт проблем информационного права, 2004 (анг. изд. 2001).
В качестве основных процессов, характеризующих развитие современных масс-медиа, исследователи выделяют четыре: глобализацию, демассовизацию, конгломерацию и конвергенцию, сложное и неоднозначное взаимодействие между которыми и формирует современное медийное поле. Рассмотрим каждый из них подробно.
Медиа-глобализация
Преобладающей точкой зрения для истеблишмента, в том числе научного, является представление о позитивном содержании глобализации в сфере медиа, создающей единый международный дискурс, помогая на основе единого коммуникационного пространства решать любые проблемы, принося к тому же экономическую выгоду. При этом за скобки выносится одна из сложнейших проблем – моральные последствия этой унификации.
Ныне практически отсутствуют обсуждения и требования равного распределения ресурсов (в том числе коммуникационных) между странами, что было одной из основных тем споров в 60–80-х гг. XX в. (вспомним борьбу за новый мировой информационный порядок). В условиях глобализации размывается понятие если не национального государства как такового, хотя и эта тенденция присутствует, то, по крайней мере, представление о национальных границах [8] . Ныне внимание перенесено на последствия процесса глобализации для медиа-систем, отдельных каналов, журналистов и для широкой аудитории. Одной и из наиболее часто обсуждаемых стала проблема доступа к информации для бедных стран, рынки которых менее привлекательны для продажи информационного продукта. Если воспользоваться популярной метафорой М. Маклюэна, то действительно, мы оказались в условиях «глобальной деревни», но при этом часто забывают о том, что деревня традиционно противостоит городу по уровню и разнообразию представленных в городе образцов культуры и стилей жизни, а новая глобальная «деревня» сводит все это многообразие до образца Макдоналдса. И хотя глобальные медиа открывают простор для поиска информации, в то же время широко транслируемая информация, безусловно, сужает диапазон мнений и точек зрения. Каков глобальный баланс между этими тенденциями, сказать пока трудно.
8
Современную эпоху, одним из важнейших событий которой стало создание Европейского cоюза, Юрген Хабермас обозначил как постнациональную констелляцию. При этом, однако, наблюдается процесс закрытия экономически привлекательных территорий. В частности, США строят стену протяженностью 1200 км на границе с Мексикой (интересно, что это осуществляется по решению губернатора Калифорнии Арнольда Шварценеггера – одного из символов глобальных медиа).