Мир современных медиа
Шрифт:
Эти аргументы, составившие основу классического либерализма, суммировал один из «отцов – основателей» Североамериканских Соединенных Штатов и создателей единственной в мире конституции, базирующейся на принципах либерализма, Томас Джефферсон, считавший, что, если отдельные граждане и могут заблуждаться, то большинство, группа обязательно придет к правильному решению при условии, что общество является образованным и информированным. Основную функцию правительства он видел в создании и поддержании строя, при котором личность способна добиваться поставленных ею целей, а в качестве важнейшего инструмента образования и информирования Джефферсон рассматривал прессу.
Таким образом, свободное выражение мнений через прессу является принципиальным условием формирования просвещенного общественного мнения, инструментом контроля и противодействия возможным злоупотреблениям и нарушениям со стороны правительственных органов. Различаясь в аргументации, идеи представителей ранней либеральной мысли были сходны в главном – свободная и независимая пресса является гарантом от проявлений деспотизма власти государства.
Битва за свободу печати (и это не преувеличение) в странах первой демократии – Англии и США – заняла несколько веков. В Английском Билле о правах 1689 года печать вообще не упоминалась. На 30–70 гг. XVIII в. приходится пик борьбы за право прессы – газет и журналов – информировать публику о деятельности правительства, в частности о парламентских дебатах, т. е. осуществление «права знать».
Борьбу за «открытие» парламента для прессы в 30-е гг. XVIII в., т. е. фактически за отмену закона, запрещавшего выдавать секреты деятельности парламента, начинает лондонский издатель Эдуард Кейв, который за публикацию в своем журнале «Jentelmen’s maga zine» сообщений о парламентских прениях несколько раз попадал в тюрьму. Когда отношения с властями обострились до предела, Кейв придумал страну Лилипутию, наделив членов парламента вымышленными именами, но при этом каждый был узнаваем, и стал публиковать репортажи под заголовком «Прения в сенате Лилипутии», что позволяло обходить существующий закон. В 60-е гг. XVIII в. эстафету подхватил Джон Вилкс – издатель газеты «North Britain», сумевший привлечь к этой борьбе лондонскую бедноту. В итоге после 1771 года парламенту пришлось признать право прессы сообщать о прениях, происходящих в обеих палатах английского парламента. Это была первая победа прессы над властью, позволившая ей в определенном смысле стать «над властью», обсуждая (и нередко осуждая) деятельность последней.
Признанием реальной силы и влияния прессы, источником которых является общественное мнение, стало возникшее понятие «четвертой власти» [14] , или четвертого сословия (fourth estate), наряду с ленд-лордами, крестьянами и ремесленниками. Это фигуральное обозначение прессы: газет, журналов и других массовых печатных изданий – отражало степень ее влияния на государство и общество в целом.
В американском Билле о правах (Bill of Rights) – так называются первые десять поправок к Конституции США, внесенные в 1789 г. и ратифицированные 15 декабря 1791 г., – права прессы по отношению к власти были четко зафиксированы. Так, знаменитая Первая поправка (First Amendment) гласит: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающегося свободное ее исповедание, либо ограничивающего свободу слова или печати, или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб». Билль, предусматривая свободу слова, печати, собраний, вероисповедания наряду с неприкосновенностью личности, личного имущества и личных бумаг, до сих пор считается гарантом свободы информационной деятельности в демократическом обществе, представляющем собой, по часто цитируемому выражению Авраама Линкольна, «власть народа для народа, осуществляемая народом».
14
Впервые этот термин применил видный политический мыслитель англичанин Эдмунд Бёрк (1729–1797), считающейся «отцом» консерватизма [от лат. Conservare – охранять, сохранять] – противостоящего либерализму течения политической мысли.
Билль о правах запрещал Конгрессу Северо-Американских Соединенных Штатов принимать законы, ущемляющие свободу слова и печати, укрепляя тем самым общественный статус печати как «сословия», получившего права на «четвертую власть» в государстве в одном ряду с тремя другим ее формами – законодательной, исполнительной и судебной.
Интересно, что в России в XIX веке о прессе будут говорить как о «шестой державе» ставя ее в один ряд с великими державами того времени – Англией, Францией, Россией, Австро-Венгрией и Соединенными Штатами Америки. Первые школы российской журналистики, возникшие в начале XX века, как раз и пропагандировали эту концепцию [Варустин Л. Э., 1995].
Итак, с момента возникновения в середине XVIII в. газет как первых массовых средств информации журналистика, выполнявшая значимые социальные функции, вступила в напряженные отношения с властью, в основе которых лежала борьба за свободу слова, т. е. право знать и говорить. Поэтому можно сказать, что идея «четвертой власти» рождена из представлений о функции прессы, свойственных прессе либертарианского периода, и служит, хотя и метафорическим, но точным обозначением влиятельности печати в раннем демократическом обществе. Именно этот принцип свободы слова и борьба за его осуществление и формирует проблемное поле, характеризующее основную силовую составляющую противостояния государства и общества, рупором которого выступала ранее пресса.
В последующем, с возникновением новых технологических средств передачи информации, идеи свободы прессы как «права знать» распространились и на них, находясь в центре дискуссий, составивших нормативный базис функционирования средств массовой коммуникации в развитых странах.
В ходе исторического развития власть была вынуждена признать роль и значение СМИ, ее влияние в демократическом обществе. Эта ситуация существовала до середины XX века, когда произошли глобальные изменения как в самой власти, так и в средствах масс-медиа.
2. Политическая власть – от принуждения к убеждению
Уже с конца XIX в., происходит, по мнению исследователей, изменение функций государства за счет возрастания и разрастания его экономических функций. Возникает новый тип корпоративных отношений, при котором реализация организованных, прежде всего экономических интересов, осуществляется непосредственно во взаимодействии между их носителями (крупными корпорациями) и государством, становящимся крупным игроком на этом поле. Результатом стало складывающееся современное социальное государство, обеспечивающее лояльность масс с помощью политики распределения. Место главенствовавших ранее классовых антагонизмов занимает «технократическая идеология», подпитываемая быстрым ростом науки и техники. Электронно-коммуникационная революция обусловливает процесс монополизации информационного капитала, что ведет к кризису господствовавшей ранее во взаимоотношениях прессы и государства модели и ставит под вопрос казавшиеся ранее само собой разумеющимися принципы осуществления свободы печати.
Ставший общим местом за последние полтора-два десятилетия слоган «медиатизация политики» выступает вместе со своей бинарной оппозицией «политизация медиа». Оба эти обозначения фиксируют реальные изменения, связанные с характером и влиянием медиа, сложившимися новыми констелляциями между СМИ и политикой, прежде всего политической властью. Прежде чем анализировать проблему, представляется целесообразным прояснить смысл употребляемых терминов, который отнюдь не очевиден. И особенно это относится к понятию власти.
В интерпретации власти существуют два основных подхода: негативный и позитивный. При негативном подходе власть олицетворяет собой принуждение, угнетение, насилие, то есть несправедливое государство. В рамках позитивного подхода власть понимается как законное руководство, авторитет, признанное лидерство и влияние. В этом смысле власть ассоциируется с гармонией интересов и групповой солидарностью.
Если негативный подход характеризует скорее отношение к власти, свойственное девятнадцатому столетию, то к власти в социальном государстве скорее приложимы характеристики позитивного подхода. Соответственно можно разделить и концепции власти.