Мир в моих руках

Свительская Елена Юрьевна

— Конечно, успокоились! Мы им не нужны, — отчаянно сжала подушку, наволочку которой вышила мама.

Да и…

Помяла упругий, колючий бок, вдохнула запах душицы.

И делала она её сама. Сама травы собирала за городом, сушила. Пучки трав потом развешивала на кухне и в комнате. И такой приятный запах был повсюду. А как приятно было бродить вдвоём, по лесам и полям, набирая душистые букеты, а потом, заговорщицки переглядываясь, ехать в электричке, наполняя вагон благоуханием трав и цветов, смотреть, как недоумённо начинают оглядывать люди,

кто-то — едва зайдя, а кто-то — выпадая из своих размышлений с некоторым опозданием! Сладкое время… оно повторится когда-нибудь? Или… оно уже навсегда осталось в прошлом?

Опять расплакалась.

— Да, с одной стороны, твоя бабушка дурно поступила, отобрав у тебя твою квартиру, — серьёзно сказал безымянный милиционер, — Но, с другой, ведь она боялась, что вы уже погибли и не вернётесь. Ещё и с мужем беда. Точнее, беда за бедой: авария, потом тяжёлая болезнь. Не мудрено, что она хотя бы мужа хотела спасти. Думаю, она очень обрадуется, узнав, что ты жива, — Кстати, Феликс…

— Ась?..

— Свяжись с отцом Кирилла Рождественского. Пусть заедет в участок.

— У меня нет его телефона. Но я счас смс чиркану Илье Валерьевичу, — и тот отошёл к окну, достал навороченный мобильник.

— А я приглашу твою бабушку, — мужчина постарше достал старенький мобильник, ещё без камеры, с чёрно-белым и небольшим экраном.

— Не надо!

— Она нормальная. Честно! — он смущённо улыбнулся, — Несколько месяцев назад мы с ней беседовали. Вполне вменяемая женщина. Да и тебе пора наладить связь с родственницей.

— Не хочу! — испуганно сжала мамину подушку — сквозь наволочку прорвались таки палки от трав, царапнули мне руку.

— Ну, а куда нам ещё тебя деть? — мужчина развёл руки в стороны, — Есть ещё двоюродная сестра твоей мамы, но она с семьёй живёт в другой стране. Да и у неё своих детей несколько. Бабушке будет легче тебя поднять, да и твой дедушка скорее оправится от последствий аварии и операции — у него будет, ради чего жить. Свою-то жизнь он уже повидал, достаточно, а тут появится внучка, такая симпатичная милая девочка…

— Нет. Не надо!

— А ты представь, как обрадуется твой дедушка!

— Но он тоже… он тоже хотел, чтобы мама меня убила!

Милиционер устало вздохнул.

— Пойдём в участок, — проворчал Феликс, — Всё равно надо её допросить.

Я испуганно вжалась в диван.

— Ничего страшного: мы просто поговорим немного, — потрепал меня по волосам тот, который рано постарел. Заодно, кстати, Света нас чаем напоит, с печеньем. У неё обычно вкусное печенье.

— А… — помявшись, всё-таки спросила, — А что с Кириллом?

Милиционеры переглянулись, потом старший всё-таки сообщил:

— Его нашли. Ещё девять месяцев назад. Вот только он ничего не помнит. Совсем ничего. Те несколько последних месяцев до своего исчезновения он забыл. Кстати, а ты… ты что-нибудь помнишь?

В сгустившейся тишине было слышно жужжание средней по толщине мухе, отчаянно бившейся об стекло закрытого окна… И милиционеры, и нынешние хозяева моей квартиры с любопытством следили за мной, за каждым моим движением, ожидая какого-нибудь интригующего признания.

Вот только… я ничего не помнила… совсем ничего! С того самого дня, когда Кирилл стоял на Мосту между двух миров, точнее, на его перилах, и угрожал спрыгнуть, если я не пропущу его обратно в чужой мир…

— Нет, ничего, — грустно сказала я наконец.

Потому, что они не поверили бы в существование Моста между двух миров. Не поверили бы, что эти месяцы я была в другом мире. Да, наверное, я была там. А…

— А можно мне в туалет? — робко спросила я, потупившись.

— Сходи, — разрешил старший из защитников порядка.

Я кинулась в коридор — Феликс было кинулся следом, боясь, видимо, что убегу — и торопливо заперлась в кабинке, забыв даже включить свет. Правда, через несколько мгновений щёлкнул выключатель. Наверное, этот вредный мужик позаботился. Или кто-то из хозяев… нынешних хозяев маленького и уютного гнёздышка… бывшего гнёздышка меня и мамы…

Я простояла там долго, по-разному взывая к Мосту между мирами, умоляя тот проявиться и пустить меня туда. Но, увы, то ли место было не то, то ли мост больше не отзывался на мои просьбы. А если… если больше никогда?..

В ужасе прислонилась к двери спиной, обняла плечи, поёжилась.

Мамы нет. Мамы больше нет. Но, если Мост между мирами больше не подчиняется мне, значит, и отца я больше никогда не увижу?..

Обратно я вышла молчаливая и зарёванная. Уже в коридоре вспомнила, что надо было спустить воду, для виду.

А потом мы поехали в милицию. Станислав, тот добрый милиционер, обещал «прокатить меня с ветерком», «если, разумеется, Золушка против такой кареты не возражает». А кто меня вообще будет спрашивать? В этом мире я просто ребёнок. Обычная девочка десяти лет. Нет, теперь уже одиннадцатилетняя. Но всё равно ещё несколько лет пройдёт, прежде, чем моим мнением начнут интересоваться.

Нынешняя хозяйка моей квартиры предлагала нас завтраком накормить или вернуть деньги. Мол, у вас же ничего почти нет. Ну, у Станислава. Видимо, внутренности кошелька отзывчивого мужчины были такими впечатляюще пустыми, что ей стало совестно брать деньги, тем более, за не оказанную услугу кормления. Станислав только отмахнулся. Подлез что-то уточнить один из сыновей этой тётки, младший, на что старший из защитников порядка строго спросил:

— А тебе не пора в школу?

— Сегодня воскресенье! — возмутился мальчишка.

— А, да… — мужчина озадачено поскрёб щетину на подбородке.

— Иди домой, — предложил Феликс, — Ты вчера набегался.

— А! — отмахнулся старший милиционер.

— Нога не болит?

Тот досадливо махнул рукой.

— А вы участвовали в перестрелке? — заинтересовался любопытный мальчишка, — В настоящей?

— И что с того? — устало уточнил Станислав.

— Так это же круто! — возмутился жаждущий приключений отрок.