Мираж
Шрифт:
Чип слегка опешил, поскольку не ожидал сразу же в Шереметьево попасть на демонстрацию мод. Девица же чувствовала себя более чем уверенно. Она явно хотела нравиться.
— Мистер Чип? Ваш встречающий где-то здесь. Одну минутку, я посмотрю.
Откуда-то выпорхнул Дик Маккормик. Лавируя с изяществом испанского торреро в толпе пассажиров, он наконец повис на Чипе.
— Старина, старина, — бормотал Дик, тиская Чипа своими крепкими лапищами. Затем схватил «атташе-кейс», два свертка и, подмигнув, направился сквозь толпу.
— Куда мы, Дик? — спросил Чип, поглядывая на указатель выхода, что белел в стороне.
— Вперед,
— Я не пью, Дик. То есть не пью спиртного.
— Как? А за встречу старых друзей?
Чип усмехнулся. Многие годы, разделявшие их встречи, ничуть не изменили Дика Маккормика, «потрошителя кабачков», как говорили о нем когда-то друзья.
Пройдя по чистой, словно вылизанной, эстакаде, мягким ковровым дорожкам, они прошли в ресторан. У стойки симпатичная барменша была «вся внимание». Дик суетился, балагурил, флиртовал с ней, и наконец они окунулись в мягкие кресла.
— С чем пожаловал, старина? Тебя ведь по мелочам по свету не гоняют. Слыхал, будто ты сейчас в УМС?
— Со мной еще несколько парней. Так решили в нашей конторе. «Проект «Истина». Вот и мотаемся. Надеюсь на твою помощь.
— «Истина»? — переспросил Дик. — И на сколько?
— Две недели.
Маккормик усмехнулся:
— Шикарно устроились, сэр! Две недели в Москве для сущей безделицы. Выходишь в тираж?
— Ты заблуждаешься. Программа весьма серьезна.
— Брось! Мы же свои люди. Скажи, что твоему Уику позарез нужны ассигнования, вот вы и потрошите конгресс своими «глобальными проектами». А там ругаются, верят и отсчитывают купюры. Как говорил наш покойный Донован [14] , неважно, что бумажно, важно — денежно.
14
Уильям Донован — директор («координатор») Отдела стратегических служб, на основе которого позже было создано ЦРУ.
— Ну об этом потом.
— О’кей. А где наша старая гвардия? Где Джоунс из оперативного?
— Лазит на Фудзияму.
— А Сэнди? Мэнгл? Ройс?
— Сэнди — в Сальвадоре, Мэнгл — в ЮАР. Ройс куда-то запропал…
Чип отвечал неохотно, механически. Его немного раздражала беспардонность Дика, который чувствовал здесь себя как дома, а может быть, и его нелестная оценка дела, которому Чип отдал немало сил. Он поглядывал по сторонам: на бесшумно передвигавшегося официанта, барменшу, двух летчиков, вяло сосавших пиво, старую леди в экстравагантном декольтированном блузоне…
Дик уставился в крохотное пятнышко на скатерти и медленно вращал ножку пустой уже рюмки…
— Ты устал, наверное. И ничего не выпил, — услыхал он снова голос Дика.
— Сок. Только сок. Поедем?
Маккормик огорченно кивнул, молча опрокинув в рот рюмку Чипа.
— Посошок! — извиняющимся тоном произнес он.
— А ничего? — спросил Вирджил, щелкнул себя пальцем по горлу.
— Ха! Нам здесь можно! — захохотал Дик. — Нас здесь знают и уважают.
…Машина вышла на прямую, обгоняя «Волги», «Жигули», грузовики и автобусы. Чип рассеянно смотрел по сторонам, удобно устроившись сзади.
— Чуть было не забыл, — сказал он, достав из свертка книгу, специально прихваченную из Вашингтона для старого приятеля.
— Мемуаразмы? —
— Нет, это не сам Кейси. Это Джозеф Персико. «Проникновение в третий рейх». Но о Кейси. О том, как наш шеф провел сто три операции в гитлеровском тылу. О книге упоминал сам Рейган.
— А это действительно было? Проникновение?
— Ты стал циником, Дик?
— Вовсе нет. Скорее, прагматиком. Ты говорил, что надеешься на мою помощь. Так хочешь чуть-чуть истины? По старой дружбе и, конечно, между нами?
— Валяй!
— Так вот, старина, ваши проекты и те брошюрки, которые мы здесь получаем, хороши только для простаков. Или для овальных кабинетов [15] . Там можно сколько угодно теоретизировать об этой стране, но так и не попасть в точку. Ты здесь впервой?
— Раньше не доводилось.
— Так вот, нужно пожить здесь, чтобы поняты эти люди хотят жить. И хотят жить хорошо. Почти в каждой семье здесь помнят об убитых в годы войны родственниках.
— Тебе здорово здесь достается? Много работы? Неприятности?
15
Овальный кабинет — рабочая комната президента в Белом доме.
— Жить можно. Если бы не дурацкие поручения. И все срочно. Там думают, что мы живем в Гондурасе! Эти тоже не зря деньги получают. Бюстами тех, кто здесь погорел, можно уставить целую аллею следом за памятником Натану Хейлу [16] в холле «фирмы».
— Много желчи, Дик, или мало водки?
Маккормик помолчал. Вирджил видел в зеркале только его глаза. Уставшие, тусклые.
— Ты хотел моей помощи. Никто тебе правду больше не скажет, кроме старого боевого друга. А я хочу вдолбить тебе, раз уж стал ты такой шишкой у Уика и можешь, наверное, влиять на принятие решений: не рубите сук, на котором мы все сидим! Не будьте полными идиотами.
16
Натан Хейл — один из разведчиков службы, созданной Джорджем Вашингтоном во время войны американских колонистов за независимость. Хейл был пойман англичанами и казнен в сентябре 1776 года.
— Что ты хочешь сказать?
— А то, что, принимаясь за свой «Проект «Истина», надо было удосужиться хотя бы полистать учебник русской истории и понять русский характер: ничто так не сплачивает этот народ, как наскоки извне. Все эти разговоры о «советской угрозе», о якобы наращивании ядерной мощи, все эти санкции и эмбарго — все это не то. Здесь это не проходит. Можно подумать, что в нашем Белом доме сидит их «крот», который здорово копает и никогда не впадает в спячку.
— Дик, перебор.
— Вовсе нет. Здесь знают и помнят свою историю. И трехвековое иго, и крестоносцев, и белокурых бестий на танках с крестами. Угрозами их не напугать. И «крестовым походом» не пронять. Они привыкли к лишениям, закалились в войнах. Надо не топать на них ногами, а топать ногами к ним по дорожке, которую они нам открывают.
— Пробовали. Не выходит. Но ведь есть же у них недовольные?
— Их здесь зовут «отщепенцы». Щепки в огромном лесу. И чем больше мы будем с ними возиться, тем быстрее очистят лес.