Миры Айзека Азимова. Книга 1
Шрифт:
— Если две процедуры, с медицинской точки зрения, равноценны, выбор делает пациент. Практически, выбор остается за пациентом даже тогда, когда процедуры неравноценны, — именно так обстоит дело в вашем случае.
Пациент прищурился.
— Вы хотите убедить меня в том, что пластиковое сердце предпочтительнее?
— Все зависит от конкретного пациента. Уверен, что в вашем случае дело обстоит именно так. Собственно говоря, термин «пластик» не совсем точен. Искусственное сердце сделано из волокнистого материала.
— Это и есть пластик, насколько я понимаю.
— Сенатор, — терпение хирурга было безгранично, — материал, из которого сделано сердце, не пластик в обычном смысле этого слова. Этот полимерный протеиноподобный материал намного сложнее, чем просто пластик. Его химический состав максимально приближен к химическому составу тканей человеческого сердца, того самого, которое бьется у вас в груди.
— Замечательно. Однако сердце, которое бьется в моей груди, износилось, а ведь мне еще нет и шестидесяти. И ничего похожего мне не надо. Я хочу что-нибудь получше.
— Мы все хотим выбрать лучший вариант для вас, сенатор. Поэтому я говорю с вами об искусственном сердце из волокнистого пластика. Потенциальный срок его работы — столетия. И аллергического отторжения не бывает…
— А с металлическим сердцем разве не так?
— Так же, — сказал хирург. — Металлическое сердце сделано из титанового сплава, а это значит…
— И оно не изнашивается? Оно крепче, чем пластиковое? Или волокнистое, или как еще вам нравится его называть?
— С физической точки зрения, металл, безусловно, прочнее, но спор-то идет не о механической прочности. От того, что металл крепче, вам никакого проку не будет, ведь мышцы и кости надежно защищают сердце. То, что может его повредить, скорее всего, будет для вас смертельным, даже если сердце и не будет затронуто.
Пациент пожал плечами.
— Если я сломаю ребро, я и его заменю на титановое. Замена костей на металлические ведь не представляет проблемы, не так ли? Я буду настолько металлическим, насколько я хочу, доктор.
— Это ваше право, ваш выбор. Но я должен быть с вами честным и предупредить, что, хотя ни одно титановое сердце не было разрушено механическим воздействием, большое количество таких сердец было разрушено воздействием электронным.
— Что это значит?
— В конструкцию искусственного сердца входит водитель ритма. В металлическом варианте это особое электронное устройство, которое поддерживает ритм сердцебиения. Таким образом, титановое сердце содержит комплекс миниатюрного электронного оборудования, которое меняет сердечный ритм в соответствии с эмоциональным и физическим состоянием человека. Бывает, электроника портится, тогда человек умирает прежде, чем неисправность можно найти и устранить.
— Я никогда об этом не слышал.
— Уверяю вас, такое случается.
— Вы хотите сказать, случается часто?
— Совсем нет. Очень редко.
— Тогда я рискну. А пластиковое сердце? Разве в нем нет водителя ритма?
— Конечно есть, сенатор. Но химический состав искусственного сердца из волокнистого пластика намного ближе к составу тканей человека. И в этом случае ионный и гормональный контроль осуществляет сам организм. Комплекс приборов намного проще, чем тот, который приходится использовать с металлическим сердцем.
— А разве пластиковое сердце не может внезапно выйти из-под гормонального контроля?
— До сих пор не было ни одного такого случая.
— Потому что вы начали использовать их сравнительно недавно? Разве не так?
Хирург заколебался.
— Это правда, сердца из волокнистого пластика применяют не так давно, как металлические.
— То-то же. Тогда в чем дело, доктор? Вы боитесь, что я превращу себя в робота… в Металло, как их стали называть с тех пор, как за ними было признано право на гражданство?
— Ничего плохого в Металло как таковых я не вижу. Как вы справедливо заметили, они граждане. Но вы-то не Металло. Вы человек. Почему бы вам не остаться человеком?
— Потому что я хочу выбрать лучший вариант, а лучший вариант — металлическое сердце. И вы это понимаете.
Хирург кивнул.
— Очень хорошо. Вас попросят подписать необходимые бумаги, а потом поставят металлическое сердце.
— Оперировать будете вы? Мне сказали, что вы — лучший хирург.
— Я сделаю все возможное, чтобы вы перенесли эту перемену легко.
Створки двери раздвинулись, пациент в своем механическом кресле выехал в коридор, где ждала сестра.
Медик-инженер вошел в кабинет. Он смотрел поверх плеча на выезжающего пациента, пока дверь не закрылась. Тогда он повернулся к хирургу.
— Ну, по выражению твоего лица невозможно угадать, чем кончилась ваша беседа. Что он решил?
Хирург склонился над клавиатурой компьютера, внося в свои записи последние данные.
— Все как ты предсказывал. Он настаивает на металлическом искусственном сердце.
— Между нами говоря, они лучше.
— Не так уж значительно. Их начали использовать раньше, вот и все. Мания иметь металлические сердца преследует людей с тех пор, как Металло стали гражданами. Людьми овладело дурацкое желание делать Металло из самих себя. Они тоскуют по силе и выносливости, которые ассоциируются у них с роботами.
— Все не так однозначно, док. Ты не работаешь с Металло, а я работаю, так что я лучше знаю. Последние двое, которые пришли для ремонта, попросили поставить им детали из волокнистого пластика.
— И получили их?
— Первому надо было заменить сухожилия, там невелика разница, металл или волокно. Другой хотел получить систему кровообращения или ее эквивалент. Я объяснил ему, что это возможно только в тех случаях, когда все тело сделано из волокнистого материала… Я полагаю, в конце концов все к этому и придет. Металло, которые, в сущности, не Металло, а существа из плоти и крови.
— И эта мысль не вызывает у тебя протеста?
— Почему бы и нет? На Земле сейчас существуют две разновидности интеллекта, и почему бы им не объединиться в одну? Пусть сближаются друг с другом, в конце концов их станет невозможно различить. Да и зачем их различать? Нужно взять лучшее, и тогда преимущества человека будут сочетаться с преимуществами робота.