Миры Империума
Шрифт:
Я велел Хельму сидеть тихо и готовиться к поездке, сам же олез и вернулся в челнок.
Мне как-то не хотелось бросать блестящую черную карету в нуль-времени. Любой музей Империума отдаст за нее коллекцию динозавров юрского периода. Но я записал координаты места и приказал Хельму спуститься и пристегнуть ремни. Смовиа проспал всю эпопею с ребенком. Я не стал его будить. Бедняга, он не ложился с тех пор, как я притащил ему Свфта, по меньшей мере двадцать четыре субъективных часа, а я еще собирался его надуть!
— Эмиль, — тихо обратился я к парню,— я могу кое-что попробовать, но не знаю, что выйдет. Это рискованная уловка, которая никогда не применялась в полевых условиях. Либо мы снова начнем нормально двигаться, либо нас жестоко выкинет на очередной энтропийный уровень. Твое мнение?
— Мнение, сэр? — изумленно переспросил он.— Мой долг, сэр, исполнять приказы полковника...
— Хорошо,— согласился я. Мне не хотелось его расстраивать.— Тогда попробуем. Постарайся расслабиться и немного поспать.
Я подошел к пульту и вытащил приборные гнезда, для чего пришлось отключить предохранители. Идея была довольно проста: даже в кармане энтропии текут энергии. Не нормальные энергии проблионового потока, но более скрытые, хоть и не менее мощные силы, которые практически незаметны в нормальном континууме. Например, коварная девятая сила, которая заставляет работать законы «случайности», и десятая, отвечающая за сохранение момента импульса и благодаря которой кометы размером с пылинку, находящиеся в световом годе от нас, ловко разворачиваются по дуге и возвращаются из мест, где Солнце — лишь ярчайшая звезда на небосклоне. Если запустить перекрестное управление, применив регулировочное давление, стремящееся выдавить челнок из его текущей А-линии, и, одновременно загнув энтропийное давление, стремящееся обратить вспять наше А-энтропийное движение, два энергетических потока окажутся направлены по противоположным векторам: непреодолимая сила столкнется с непреодолимой силой, и челнок выскочит, точно семечко из арбуза,— или же взорвется.
Меня потряхивало. В сетевых лабораториях мы как-то раз поставили небольшой эксперимент с участием всего лишь одного нейтрона, и в результате целое крыло отправилось в область нереализованных возможностей. Но других идей у меня не было. Настройка займет всего пару секунд, надо лишь развернуть волноводы и разъемы: затем я выжму рычаг «полный вперед» и посмотрю, что получится. Простая серая пластиковая рукоятка казалась розоватой — энтропийный ореол, указывающий на утечку связанных энергий вселенной. Я выжал рычаг. Мир взорвался.
— ...по крайней мере, так мне показалось,— объяснял я Эмилю, который снова склонился надо мной.— Как ни приду в себя, вечно встречаю твой встревоженный взгляд.
Он усмехнулся и кивнул.
— Все очень... ну, исказилось, сэр,— сообщил он, точно его слова что-то значили для меня. Он оглядел тесную кабину, словно ожидал, что это, что бы под «этим» ни подразумевалось, случится вновь.— Меня словно... скрутило, сэр,— серьезно объяснил он.— Оно, может, всего секунду длилось, но мне показалось, что целую вечность.— Он приложил ладонь к верху живота,— Это было ужасно, сэр, но прошло, и все стало как прежде, не считая того, что вы потеряли сознание, сэр. Только я попытался привести вас в чувство, как вы заговорили. Сказали, что все взорвалось. Но ничего не взорвалось, полковник! — Для разнообразия он не извинился, что возражает мне.
— Что видно снаружи? — поинтересовался я и довольно легко встал и сделал два шага, необходимых, чтобы глянуть на обзорный экран.
И сразу же обнаружил, что грязевой пейзаж исчез. Его сменил промозглый день в Новой Англии [42] с голыми деревьями и мокрыми листьями на земле. Судя по движениям голых веток и летающему растительному мусору, дул свежий ветер. С порывами ветра носились брызги дождя. Неподалеку, в сотне ярдов по раздолбанной дороге, виднелся домик — полуземлянка с дерновой крышей. В окне из оправленных в свинец бутылочных донышек горел свет. Из кривой трубы, торчавшей из влажной почвы рядом с самым большим деревом в округе, поднимался дым. Создавалось впечатление обширных подземных построек, и все же это была наиболее уютная часть картины. Пока мы наблюдали, высокий йлокк в красном трико выбежал из-за дома, если это был дом, и на четвереньках рванул по дороге прямиком к челноку. Чужак остановился в нескольких футах, ткнулся носом в землю и принялся обнюхивать нашу машину.
42
Новая Англия — название исторически сложившегося района в северо-восточной части США.
— Полковник,— произнес Хельм.— Он знает, что здесь что-то есть! Может...
— Давай с ним побеседуем,— предложил я и потянулся к тумблеру внешней связи, но засомневался в своем владении йлоккской речью. Свфт дал мне пару наводок на грамматику — она была довольно простой,— и при помощи нескольких склонных к сотрудничеству пленников мы разработали ускоренный курс обучения основам языка, достаточный для наспех записанной гипнопленки. Однако я провел в кодировщике совсем мало времени и не успел пройти обычную постгипнотическую подготовку. Я спросил у Хельма, не знает ли он языка. Он не знал.
Затем из своего отсека, почесывая в затылке, ощупью вылез Смовиа.
— Ну и чертовщина же мне приснилась,— пробормотал он.— Будто меня поймал тайфун и вывернул наизнанку. Все было реально, как эти стены, даже еще реальнее! Честное слово, я с таким облегчением проснулся и нашел свою двенадцатиперстную кишку на положенном месте. Что происходит — и что это такое? — Он уставился на ребенка, которого все еще держал Хельм. Лейтенант показал ему мордочку мирно дремлющего крысенка.
— Мы... мы нашли его,— объяснил он.— Оно... он был брошен в разукрашенной карете там, в грязи. Бедный малыш.
— Какой еще карете? — недоумевал Смовиа.— Какой еще грязи? — Он выглянул на улицу, но никаких ответов не обнаружил.— Что здесь делает ребенок? Как он сюда попал? И куда — «сюда»?
— Не знаю,— ответил я.— Малыш лежал в замаскированном челноке наподобие этого, но не в нашем. Где мы, понятия не имею, не считая того, что вроде бы успешно пробрались в Желтую зону и переместились сюда: здесь несколько более «нормально».— Я обвел рукой вид на дорогу и домик.
— Желтую зону? — переспросил доктор, одновременно забирая спеленатого ребенка у Хельма,— Кажется, припоминаю. А разве вы не говорили, что это запрещенный сектор, куда нельзя входить ни при каких обстоятельствах? — Он был скорее сердит, чем напуган.
— Обычно да. Но следы, оставленные йлокками, вели прямиком в Зону. Поэтому для нас решили сделать исключение.
— А почему она, собственно, запрещена? — спросил меня док.
— Мы потеряли сначала один челнок, потом другие. После третьего — вторые два экипажа были специально снаряжены и проинструктированы — постановили огибать Зону в ходе разведки и вернуться к ней позже, когда, предположительно, наши технологии продвинутся вперед и смогут справиться с тем, что пожирает машины и людей.