Миры Осма. Безмятежность теней
Шрифт:
Аску не везло, хотя юноша всё ещё выглядел получше многих в этой толпе жаждущих подзаработать нищебродов. В последнее время наниматели часто не замечали селянина и предложения проходили мимо. «Проклятье, — полагал он сам, —не иначе». Вот и сегодня указующие персты благодетелей тыкали в кого угодно, только не в него. Совсем скоро их осталось не более полутора десятков, тех, кому работы не досталось. Они постояли ещё немного, в надежде на припозднившегося хозяина. В ратушу потянулась прислуга. Двое дюжих стражников с копьями, как каменные столбы, несмотря на всё ещё по-зимнему холодный рассвет, стали по обе стороны больших, крепких дверей. Солнце осветило башни ратуши и, не дожидаясь строгого окрика из
— Эх, дружище, не в первый и не в последний, — широко улыбаясь и хлопая Аска по плечу, прогремел Вили. — Зато сегодня мы можем спокойно посидеть в таверне за кружкой эля и весело поболтать.
И, заметив, что Аска вместо улыбки перекосило, добавил:
— На счёт монет не беспокойся, я плачу сегодня и голодным ты не останешься.
— Вот это здорово! —даже изобразил подобие улыбки и дружески хлопнул Вили по плечу в ответ Аск. — Если говорить на чистоту, с монетой у меня в последнее время отношения разладились, —подтвердило его слова голодное урчание больного живота.
— Кому ты это говоришь! Я, в отличие от тебя, здесь уже второй год и порой почти был на грани. Но вот что я понял — никогда не оставляй надежду на лучшее и всё образуется, — глубокомысленно сказал здоровяк.
И тут, несмотря на весёлый тон и улыбку на лице Вили, Аск, заглянувший в его на миг ставшие печальными светло-голубые глаза, вдруг понял, что весёлый простак — это лишь маска, а под ней скрывается совсем уж непростой и очень скрытный человек.
Таверна у южной стены
Таверна у южной стены
Риц. Агрия . День первый
Товарищи не спеша, как люди у которых на сегодня нет никаких забот, направились в сторону таверны. Та располагалась у южной стены, в бедняцком районе, и представляла собой довольно большое строение в два этажа. На первом стояло множество столов. за которыми, обычно к вечеру, было полно желающих поесть или просто выпить бодрящих и веселящих напитков. На втором этаже находились комнаты для постояльцев. Над входом имелась резная, с витиеватыми узорами вывеска «Монета». Место это предназначалось для работяг и слуг, а уважаемые горожане сюда не хаживали. В столь ранний час здесь почти никого не было и, к усевшимся за израненный прежними посетителями стол, сразу же подошла одна из дочерей владельца. Звали её Эмма и была она такой же рыжей, как и её вздорная мамаша, и ещё семеро братьев и сестёр. Все они трудились в этом же заведении. Кто-то кухарил, кто-то смотрел за чистотой и порядком. Отец принимала оплату, мать занималась комнатами наверху, а Эмма обычно разносила за столы заказы. Помимо рыжих волос и веснушек она была такой же безразмерной, как вся её родня. Почему бы и
не жиреть при такой-то жизни?! Были они настоящими богачами среди бедняков, но в число достойных горожан, на что любил посетовать её отец, до сих пор не попали.
— Привет, Здоровяк! — казалось, что Вили в городе любили абсолютно все и неизменно улыбались в ответ на его жизнерадостность — Что-то рановато сегодня. Чего пожелаете?
Эмма, уперев свои большие, увесистые кулаки в бока, нависла над их столом как приветливая туча. Судя по расплывшимся в стороны щёкам и превратившимся в щёлочки глазам, она улыбалась.
— Привет, красавица! — прогремел на всю таверну бас Вили.
Девушка на это хрюкнула, что, наверное, было смешком в её оригинальном исполнении. Аск отвернулся, якобы глазея на жирные пятна на стене, тщательно скрывая то ли удивление, то ли отвращение. Здоровяк же ухватил рыжую
— А что рано пришли, так не по своей воле, без работы сегодня. Принеси-ка нам по кружечке доброго эля, по тарелке вашего знаменитого жаркого с картофелем, да немного хлеба. Ух, и тебя бы слопал сегодня на завтрак, так проголодался! — заполнил собой всю таверну, заставив покраснеть дочку хозяина, фирменный хохот Вили.
Папаша рыжей «красавицы», скучавший на большом табурете у кухонной двери, также покраснел, но явно не от смущения. Был он таких же невменяемых размеров, как и всё их семейство, но черняв и этим выделялся на общем фоне. Шутники не переставали поддевать толстяка по этому поводу, а он уже привык и даже перестал огрызаться в ответ.
— Эль сейчас же принесу и самый что ни есть добрый, а жаркое придётся подождать, ещё готовится, — поплыла в кухню «красавица» в украшенном жирными пятнами, огромном, сером платье.
Отец что-то пробурчал ей вслед, одарив самого весельчака крайне подозрительным и явно недобрым взглядом. За всё то время, что Аск бывал здесь, он так и не смог привыкнуть ни к убогой обстановке питейной, ни к особенностям Вили, ни тем более к семейке Эммы. Каждое новое посещение таверны вызывало у него бурю эмоций. Вот и сейчас его распирало поделиться.
— Вили, эй, только не говори, что слухи о вас с Эммой правда, я этого не вынесу, — глянул он уже с плохо скрываемой иронией на толстяка.
— Эх, ничего то вы все не понимаете в жизни! Поэтому и не видать вам доброго эля из бочонка получше. Так и будете как некто, — тут он недвусмысленно посмотрел на Аска, — сохнуть по дочери булочника и рукоблудить, идя прямой дорогой на тёмный берег к Виру.
При этом здоровяк, словно ничто на свете не могло его опечалить, как обычно открыто улыбался всем своим огромным ртом. Меж тем со второго этажа спустились позавтракать двое торговцев, а может наёмников, уж не понять было по их виду. Такие вполне могли оказаться и разбойниками, но не пойман, как говорится, не вор. Эмма тут же вышла из кухни и покатилась к новым клиентам. Вили нагло глазел на свою избранницу.
— Уж лучше рукоблудить, мечтая о такой красотке как Лидия и в лапы к Виру, чем страдать прямо здесь в объятьях рыжей Эммы, — рассмеялся Аск. — А грехов и у тебя столько, что светлого берега, завещанного праведникам, тебе всё равно не видать.
Он, в отличие от здоровяка, говорил негромко, не желая ненароком разобидеть семейство рыжей «красавицы». Как и остальные, он не знал было ли что-то у Вили с Эммой на самом деле, но слухи ходили вероятно неспроста. У самого Аска до сих пор не было любовных отношений в городе. Хотя утехи плоти будоражили молодую кровь, и если бы не Лидия, он давно бы сорвался. Возможностей ведь было предостаточно везде и всюду. Можно было соблазниться замужней грешницей или немолодой, скучающей вдовой, купить задёшево ласки потерянной у стены, или даже увлечь девушку подобную Эмме, с риском стать частью её семейки. Кроме того, ласки блудниц в доме греха торговца Оту были просты и доступны каждому. Вот только стоили недёшево, особенно для простого работяги. Однако делать это с замужней Аск считал большим грехом, а он хоть и не особо переживал по заветам богов, лишний раз гневить Сета не желал. Да и в случае праведной мести ревнивого мужа, можно запросто оказаться до времени на тёмной стороне. Блудницы Оту были ему конечно же не по карману. Об утехах у стены он позабыл, как только увидел, что стало с одним из работяг, проклятым за это богами страшной болезнью, пред которой и лекарь оказался бессилен. Вариант Вили так или иначе закончится свадьбой, а иметь некрасивую, а главное нелюбимую жену, да ещё зная о находившейся совсем рядом прекрасной Лидии, — равносильно смерти.