Миры Роберта Хайнлайна. Книга 15
Шрифт:
Я уже была близка к концу списка, когда появилась Голди и заявила, что мне уже пора надевать респиратор — от компьютера, того гляди, дым пойдет.
— А мне велено проследить, — добавила она, — чтобы ты не проводила у терминала больше восьми часов в день и чтобы раз в неделю у тебя был полный выходной день.
— Вот как? Какая трогательная забота! Старый тиран, будь он проклят!
Мы отправились в столовую.
— Фрайди…
— Да, Голди?
— Тебе, конечно, кажется, что хозяин груб и с ним трудно работать порой?
— Маленькая поправочка. С ним трудно всегда.
— М-м-м… Да, но… Ты, наверное, не знаешь, как он мучается. Он уже даже лекарства перестал принимать — такие боли, что все бесполезно.
Я проглотила и пережевала эту новость.
— А что с ним, Голди?
— В общем, ничего такого, кроме инвалидности. Я бы сказала, что для своих лет он в неплохом состоянии.
— А сколько ему лет?
— Точно не знаю. Думаю, не больше ста. А может, и больше.
— О нет! Голди, когда я поступила к нему на работу, ему было никак не больше семидесяти. Он и тогда ходил на костылях, но был такой бодрый. Он и на костылях ходил быстро.
— Ну… в общем, это все неважно. Но ты должна помнить, что ему очень плохо и больно. Если он бывает груб к тебе, это все от боли. Он тебя очень высоко ценит, не забывай.
— С чего это ты взяла?
— А? Да так… В общем, хватит об этом. Я и так слишком много наболтала о своем пациенте. Давай-ка лучше поедим.
Приступив к изучению комплекса корпораций «Шипстоун», я вовсе не имела намерений углубляться в изучение самих «Шипстоунов». Чтобы это себе позволить, нужно было снова пойти в школу, потом в университет, получить степень доктора физики, пройти дополнительные курсы по физике твердого тела и плазмы, получить работу в одной из компаний «Шипстоун» и настолько вызвать к своей персоне доверие и уважение, что тебя в конце концов допустили бы к святая святых: производству и контролю за качеством.
На такой подход к изучению проблемы ушло бы никак не меньше двадцати лет. У меня было сильное подозрение, что Босс не этою от меня хотел.
«Ну что ж, — решила я, — почитаем, что там написано в официальной, то бишь пропагандистской, версии».
«ПРОМЕТЕЙ» — краткая биография и описание выдающихся открытий Даниэля Томаса Шипстоуна — бакалавра наук, магистра искусств, доктора физики и т. д. и т. п.
«…таким образом, юный Даниэль Шипстоун довольно быстро понял, что проблема состоит не в нехватке энергии, а в ее транспортировке. Энергия существует повсюду — в солнечном свете, в ветре, в горных потоках, в различии температурных градиентов, в угле, нефти, в радиоактивных рудах, в зеленых растениях. Совершенно неисчерпаемые запасы энергии скрыты в океанских глубинах и в открытом космосе.
Разглагольствующие о «нехватке энергии» или о ее «сохранении» просто не понимают сути проблемы. Манна падает с небес — достаточно всего-навсего взять в руки корзинку и ловить ее.
С помощью и при поддержке своей преданной супруги Мюриэль (урожденной Гринтри), взявшей на себя все заботы по ведению домашнего хозяйства, молодой Шипстоун получил возможность уволиться из «Дженерал атомикс», став в итоге одним из самых легендарных героев Америки, самым выдающимся изобретателем. Через семь лет изнурительного, упорного труда он произвел на свет свое гениальное детище — первый «Шипстоун», собранный вручную. Он обнаружил…»
А обнаружил он способ, как можно упаковать самое большое количество киловатт-часов энергии в самое маленькое пространство — такое не удавалось до сих пор ни одному инженеру. Никто даже не смел мечтать о таком. Назвать это устройство «усовершенствованным аккумулятором» (как его и пытались именовать в некоторых ранних публикациях) — это все равно что назвать водородную бомбу «усовершенствованной зажигалкой». Он добился того, что была на корню разрушена одна из крупнейших отраслей промышленности (не говоря уже о всеобщих убеждениях) в западном мире.
Что произошло потом, я решила узнать из «апокрифической» версии и других независимых источников — в истории официальной уж больно все было сладенько и гладенько. Итак, в «апокрифической» версии, которая была написана живым, литературным языком, излагался, к примеру, диалог, якобы имевший место между супругами Шипстоун:
— Денни, милый, неужели ты собираешься патентовать эту игрушку? Что это тебе даст? Максимум лет семнадцать приличного существования, а в трех четвертях мира — и вообще ничего не даст. Если ты запатентуешь это устройство или даже только попытаешься сделать это, и «Эдисон», и «Бюро патентов», и Министерство стандартов — все они свяжут тебя по рукам и ногам обязательствами и законами, чтобы потом обвинить тебя же в их нарушении. Ты же сам сказал, что если поставить одну из этих штучек в лаборатории, где работают ведущие сотрудники «Дженерал атомикс», то лучшее, чего они смогут добиться, это расплавить прибор, а худшее — взлететь вместе с ним и лабораторией на воздух. Ты так сказал? Ты действительно так думаешь?
— Конечно. Если только они не узнают, каким образом я…
— Ш-ш-ш… Я этого знать не хочу. А у стен есть уши. Давай-ка не будем делать никаких опрометчивых заявлений и просто начнем производство. Там, где сейчас энергия самая дешевая. Где это?»
Автор апокрифа честно указывал на «жестокую, бессердечную монополию», установленную комплексом «Шипстоун» на средства первой необходимости «для средних людей». Я на это так не смотрела. Все, что, по моему мнению, сделали Шипстоун и его компания, — это то, что обратили в дешевое и многочисленное то, что раньше было редким и дорогим. И это «жестоко» и «бессердечно»?
У компании «Шипстоун» нет монополии на энергию. Они не владеют ни углем, ни нефтью, ни ураном, ни водной стихией. Они арендуют многие, многие гектары пустынных земель… но пустынных земель на свете гораздо больше, чем их занято корпорациями. Что касается космоса, то невозможно рассчитать даже, каков хотя бы один процент энергии солнечного света, пропадающего почем зря внутри орбиты Луны. Нет, вы попробуйте, позанимайтесь арифметикой, а то просто не поверите.
Ну так и в чем же состоит их преступление?
Пункт первый: компании комплекса «Шипстоун» снабжают человечество энергией по более низким ценам, чем их конкуренты.
Пункт второй: они отказываются раскрыть производственный секрет конечной стадии сборки «Шипстоуна».
Последнее, без сомнения, в глазах большинства обывателей выглядит уголовным преступлением. Мой терминал продемонстрировал мне заголовки массы газетных и журнальных статей типа: «Люди имеют право знать» и «Бесчинства монополий-гигантов», и прочие образчики праведного гнева.