Миры Роджера Желязны. Том 14. Рассказы
Шрифт:
Дорфи и Мак-Фарланд вошли в кабину, когда она говорила.
— Он лжет, когда говорит, что у него есть только сверхоружие и что по отношению к нам это будет сверхубийство. Эти штуковины похожи на обычное вооружение.
— Я не понимаю, что вы говорите.
— Вот это, вероятно, может стрелять очень направленно, с высокой точностью, минимальным разрушением. Он мог бы поразить нас с высокой вероятностью, не разрушив это сооружение.
— С чего бы ему лгать? — спросил он.
— Интересно, — сказала она, снова прикусив свой ноготь.
Мак-Фарланд откашлялся.
— Мы слышали переговоры, — начал он, — и мы обсудили это.
Вайд повернул голову и посмотрел на него.
— Да?
— Мы думаем, что мы должны дать ему то, что он хочет и убираться восвояси.
— Вы верите в эту ловушку? Он расстреляет нас, как только мы отойдем.
— Я так не думаю, — сказал он. — Есть множество примеров. У него действительно должна быть возможность определить нас как союзников, и он сделает именно так, если действительно хочет этого.
— Дорфи, — спросил Вайд, — ты передал сообщение на Корлано?
Маленький человек кивнул.
— Хорошо. Если не считать других причин, то из-за Корлано мы будем ждать. Нужно время, чтобы сюда добрались те небольшие устройства, о которых он говорил. Каждый час, проведенный в ожидании здесь, это час, за который они могут укрепить свою оборону.
— Я знаю… — начал Дорфи.
— …но это несомненная смерть для нас в конце ожидания, — продолжил Мак-Фарланд, — и это похоже на истинный выход. Я так же, как и вы, хорошо отношусь к Корлано, но наша смерть им не поможет. Вы знаете, что планета защищена слабо. Выиграем ли мы какое-нибудь время или нет, они все равно погибнут.
— Этого нельзя сказать наверняка. В прошлом были случаи, когда очевидно слабые миры отражали очень сильные нападения. И даже берсеркер сказал это — несколько наших жизней ничего не значат в полностью необитаемом мире.
— Ну, я обсуждаю возможности, и пока остановился на том, чтобы стать мучеником. Я был бы согласен иметь дело с криминальным законодательством, но не со смертью.
— Что ты на это скажешь, Дорфи? — спросил Вайд.
Дорфи облизнул губы и отвел глаза в сторону.
— Я согласен с Мак-Фарландом, — сказал он тихо.
Вайд повернулся к Джуне.
— Я за то, чтобы ждать.
— Таким образом, нас двое, — подвел итог Вайд.
— У нее нет права голоса, — запротестовал Мак-Фарланд. — Она всего лишь пассажир.
— Это и ее жизнь тоже, — ответил Вайд. — У нее есть право.
— Она не хочет отдать берсеркеру эту проклятую машину! Она хочет сидеть здесь и играть с ней, в то время как все взорвется! Что она в конце-концов теряет? Она как-нибудь умрет и… — Вайд зарычал и вскочил на ноги.
— Дискуссия окончена. Мы остаемся.
— Голосование было вничью-самое большее.
— Я принимаю всю полноту власти и я говорю, что будет именно так.
Мак-Фарланд засмеялся.
— Всю полноту власти! Это вшивый контрабандный рейс, а не служба, где можно схлопотать разжалование, Вайд. Ты не можешь командовать.
Вайд дважды ударил его, в живот и в челюсть.
Мак-Фарланд упал, сложился вдвое и стал ловить ртом воздух. Вайд наблюдал за ним, оценивая его состояние. Если он встанет в течение десяти секунд, это будет тяжело, решил он.
Но Мак-Фарланд поднял руку только для того, чтобы потереть челюсть. Он тихо сказал:
— Черт побери! — и потряс головой. — Ты не должен был делать этого, Вайд.
— Я думаю, должен был.
Мак-Фарланд пожал плечами и поднялся на одно колено.
— Ладно, принимай свое командование. Но я все-таки думаю, что ты делаешь большую ошибку.
— Я позову тебя в следующий раз, когда будет что обсуждать, — сказал ему Вайд.
Дорфи потянулся помочь было ему, но тот протестующе поднял руку.
Вайд бросил беглый взгляд на Джуну. Она выглядела бледнее, чем обычно, ее глаза сверкали. Она стояла перед люком как будто бы охраняла проход.
— Я собираюсь принять душ и лечь, — сказал Мак-Фарланд.
— Хорошо.
Джуна прошла вперед, как только двое покинули помещение. Она ухватилась за руку Вайда.
— Он лжет, — снова тихо сказала она. — Вы понимаете? Он мог бы расстрелять нас и получить машину, но он не хочет этого.
— Нет, — сказал Вайд. — Я не понимаю.
— Это выглядит так, как будто он боится этой вещи.
— Берсеркеры не знают страха.
— Ну конечно. Я все очеловечиваю. Как будто существует что-то, что сдерживает его. Я думаю, что мы имеем дело с чем-то очень специфическим, чем-то, что представляет необычную проблему для берсеркера.
— Что бы это могло быть?
— Я не знаю. Можно было бы попробовать найти какой-нибудь выход, если бы у меня было достаточно времени. Уклоняйтесь от ответа как можно дольше.
Он медленно кивнул и уселся. Его сердце стучало как у загнанной лошади.
— Вы сказали, что почти половина его памяти повреждена.
— Это только догадка, но, видимо, так. Я собираюсь попытаться восстановить ее из того, что есть.
— Как?
Она подошла к компьютеру.
— Я собираюсь подвергнуть то, что осталось, сверхбыстрому Винеровскому анализу. Это мощнейший нелинейный метод для обращения с таким необычайно высоким уровнем шума, с которым мы столкнулись. Но может оказаться, что для такой системы нужно сделать очень большие вычисления. Я не знаю, сколько на это потребуется времени и даже выполнима ли эта работа.