Миры Роджера Желязны. Том 2
Шрифт:
— Ты помнишь!
— Ну конечно. Я — Гор. У тебя еще осталась эта глыба?
— Разумеется.
— Покажи-ка мне ее.
Они вступают в залитый светом факелов Тронный Зал, где одни только косматые шкуры хищников отвлекают глаз от назойливо сверкающего со стен оружия. В укромном уголке слева от трона на невысокий пьедестал водружена глыба серого с оранжевыми прожилками мрамора, из которой торчит стрела.
— Ты видишь ее перед собой, — возглашает, взмахивая рукой, Дилвит.
Гор подходит, знакомится с экспонатом.
— На сей раз я сам выбираю себе испытание, — говорит он. — Я верну тебе стрелу.
— Ее же можно вытащить. Это не фокус…
Гор поднимает к плечу правый кулак, сверху вниз бьет им по мрамору, глыба разлетается вдребезги. Он поднимает стрелу и протягивает ее Дилвиту.
— Я Гор, — заявляет он.
Дилвит разглядывает стрелу, мраморную крошку…
— Ты и в самом деле Гор, — соглашается он. — Что я могу сделать для тебя?
— Д'донори издавна и по справедливости славится своими прорицателями. Ну, а местные провидцы из Лильяменти часто бывали выше всяких похвал. И вот, поскольку у меня есть несколько вопросов, на которые хотел бы я получить ответы, желаю я побеседовать с главным твоим прорицателем.
— Со старым Фрейдагом, — говорит Дилвит, отряхивая каменную пыль со своей юбки из красно-зеленой шотландки. — Да, он, конечно, один из великих, да вот…
— Что вот? — спрашивает Гор; он уже прочитал мысль Дилвита, но из вежливости продолжает ждать ответа.
— Он, о Великий Гор, непревзойденный чтец по внутренностям, но годятся ему внутренности только человеческие. Ну, а мы редко держим пленных, — к чему нам лишние траты? — а добровольца на такое дело найти довольно трудно.
— Может, удастся его убедить на этот раз погадать на внутренностях какого-нибудь животного?
Опять читает Гор мысли собеседника и вздыхает.
— Конечно, Великий Гор. Но он не сможет гарантировать тот же уровень проникновения в текст, как в случае изученного им до тонкостей языка.
— Неужели они так разнятся?
— Не могу сказать, Могущественнейший, поскольку сам в этом не разбираюсь, хотя и мать моя, и сестра — обе видят и знают азбуку… Но среди всех предсказателей, как известно, нет никого чудаковатей скатологов. Возьми, к примеру, Фрейдага. Он же, по его словам, близорук, а это значит…
— Снабди его всем необходимым и извести меня, когда он будет готов ответить на мои вопросы!
— Слушаюсь, Могущественнейший, я тут же пошлю отряд в набег, ибо вижу, что ты в нетерпении…
— Более чем.
— …А мне как раз пора преподать одному из соседей урок в уважении границ.
Дилвит вспрыгивает на свой трон и тянется вверх, чтобы достать висящий высоко над ним длинный рог огромного, должно быть, голинда. Трижды подносит он его к губам и дует, раздувая, словно гигантская лягушка, свои щеки, пока налитые кровью глаза его не начинают выкатываться из-под косматых бровей. Потом он вешает рог обратно и плюхается на сиденье своего герцогского трона.
— Сейчас подоспеют мои сотники, — отдуваясь, пыхтит он.
И вправду, раздается цокот копыт, и три воина в боевых юбках влетают в зал верхом на единорогах-голиндах и скачут, гарцуют, гарцуют вокруг, пока наконец Дилвит не поднимает руку и не восклицает:
— Набег! Набег, ребятушки! На Юскифа Рыжего. Полдюжины пленных мне, прежде чем забрезжит сквозь туман завтрашняя заря!
— Пленных, сказал ты, Повелитель? — восклицает всадник в черно-коричневом.
— Ты не ослышался.
— Ну так до рассвета!
И вверх вздымается копье.
Тут же следуют еще две вспышки.
— Эгей!
И, описав по залу последний круг, они исчезают.
На следующее утро Гора будят и отводят в комнату, где лежат шестеро обнаженных мужчин; их руки крепко связаны и притянуты за спиной к лодыжкам, их тела покрыты ранами и рубцами. Это маленькая холодная комната, почти чулан, освещаемая четырьмя факелами; единственное ее окно загораживает стена тумана. Пол устлан сплошным слоем листов ежемесячника «Лилья Таймс». Прислонившись к подоконнику, невысокий облысевший человек, розоволицый, с ввалившимися щеками и косыми глазами, правит на точильном бруске несколько коротких клинков. На нем белый передник, на лице никак не удержаться улыбке. Он поднимает на Гора выцветшие глаза и несколько раз подряд кивает.
— Как я понимаю, у тебя есть несколько вопросов, — говорит он, с трудом переводя дух между словами.
— Ты прав. У меня три вопроса.
— Всего три, Святой Гор? На это с запасом хватит всего одного набора внутренностей. Наверняка столь мудрый бог, как ты, мог бы придумать побольше вопросов. Когда у нас такой запас материалов, было бы стыдно им не воспользоваться. Уже так давно…
— И тем не менее у меня к тебе всего три вопроса, о кишечный оракул.
— Ну хорошо, — вздыхает Фрейдаг. — Тогда мы воспользуемся этим.
И он указывает ножом на мужчину с тронутой сединою бородой, который не сводит с него своих темных глаз.
— Его зовут Болтаг.
— Ты его знаешь?
— Он мой дальний родственник. И к тому же главный провидец Князя Юскифа; конечно же полный шарлатан. Слава богу, что он наконец попал в мои руки.
Услышав это, Болтаг сплевывает на раздел некрологов в одном из номеров «Таймса».
— Ты просто мошенник, о великий потрошитель-недоучка! — говорит он.