Миры Роджера Желязны. Том 7
Шрифт:
— Милости просим! Выпей с нами чашку кофе.
— Хорошо, — ответил Билли.
Когда они пили кофе, Джимми заметил:
— Ты сказал, что собираешься в каньон?
— Да.
— Надеюсь, не вниз?
— Я собираюсь вниз.
— Уже началось весеннее половодье.
— Догадываюсь.
— Мерзкое на вид ружье. Можно взглянуть?
— Держи.
— Ого, лазер! Такой штукой ты мог бы проделать еще одну дыру в Оконной скале. Старое, ведь так?
— Около восьмидесяти лет. По-моему, подобных уже не выпускают.
Джимми отдал оружие обратно.
— Охотишься на кого-то?
— Вроде того.
Какое-то время они сидели молча. Потом Джимми сказал:
— Я отвезу тебя в любое место на границе.
— Спасибо.
Джимми сделал еще глоток кофе.
— Ты туда надолго? — спросил он.
— Трудно сказать.
— Мы нечасто видимся в последнее время.
— Был привязан к себе.
Джимми засмеялся.
— Тебе надо жениться на сестре моей жены и переехать жить сюда.
— Она симпатичная? — спросил Билли.
— Могу поспорить. К тому же отлично готовит.
— Я ее знаю?
— Не думаю. Мы бы устроили танец индианок.
С северной стороны дома внезапно послышалась барабанная дробь дождя.
— Вот и он, — сказал Джимми. — Полагаю, ты не намерен ждать, когда он прекратится?
Билли усмехнулся.
— Может пройти несколько дней. Разоришься кормить меня.
— Мы могли бы играть в карты. В это время года лесничему больше особо делать нечего.
Билли допил кофе.
— Ты мог бы научиться ювелирному искусству — раковины, браслеты, кольца.
— У меня руки для этого не приспособлены.
Джимми отставил чашку.
— Больше делать нечего. Я мог бы также переодеться и пойти с тобой. У меня есть мощная охотничья винтовка с радарным прицелом. Слона свалит.
Билли рассматривал рисунок на столешнице.
— Не сейчас, — сказал он.
— Хорошо. По-моему, тогда нам лучше отправляться.
— По-моему, да.
Он позволил Джимми высадить его на выпирающем на север изгибе границы, над районом, где стояли развалины Дома Антилопы. Поскольку его подвозили, он решил проехать дальше на восток. Если б он шел пешком, он спустился бы в каком-нибудь месте на несколько миль западнее. Джимми даже предлагал отвезти его на восток дальше, чем хотел Билли, но было бы меньше толку, если б он начал путь в каком-то месте за ответвлением от каньона дель-Муэрто Черноскального каньона. Он намеревался пройти эту точку пешком и запутать там следы. Если не принимать мер предосторожности, Кот что-нибудь заподозрит.
Смотря вниз, в широкий извивающийся каньон, Билли увидел полоску тускло отсвечивающей воды. Она еще не была настолько глубока, как бывало в некоторых случаях, свидетелем которых он являлся в прошлом, — талые воды, мчащиеся между оранжевых, розовых и серых стен, забрызгивающие основания песчаных, похожих на обелиски, структур, несущие грязь и детрит к болоту Чинле, создающие карманы зыбучих песков по всему дну каньона. Несколько сот людей из Народа строили там свои дома во время теплых месяцев, но все они на зиму переселялись. Теперь эта местность безлюдна.
Шел слабый дождик, делающий камни стен скользкими. Билли выискивал самый безопасный путь вниз. Вот, слева.
Он подошел к выбранному месту и изучил его более внимательно. Да. Годится. Проверил ранец и начал спуск. Путь вел к высокой, устойчивой осыпи, идущей вдоль основания стены.
На полпути он остановился, чтобы поправить ранец, смахнуть с одежды влагу и взглянуть на петроглиф, изображающий антилопу в натуральную величину. Их тут было множество, наряду с изображениями четвероногих животных, грифов, человеческих фигур, концентрических окружностей. Некоторые продолжались на уровне четвертого этажа развалин большого здания, построенного у подножия скалы. Его народ этим не занимался. Рисунки относились к периоду Великого пуэбло, с двенадцатого по четырнадцатый век, произведения старых анасаси.
Продвижение дальше вниз внезапно облегчилось. Здесь уклон и нависающий выступ стены защищали от дождя.
Достигнув дна, Билли повернул на восток — плещущиеся воды справа, пожухлая трава и худосочные деревца вокруг него на склоне. Он не предпринимал попыток скрыть свое прохождение, но шел широким, целенаправленным шагом.
На той стороне потока у основания противоположной скалы стояли развалины Боевого Убежища — небольшое кирпичное строение с бело-красно-желто-зелеными петроглифами. Они тоже относились к дням Великого пуэбло. Мальчишкой он мог бы страшиться подобных мест, бояться пробудить мстительных духов Предков. С другой стороны, он решил, что, вероятно, прошел бы мимо них из принципа.
Зигзагообразная молния протанцевала где-то на востоке — икне-эка-а. За ней не спеша последовал раскат грома. К этому времени Кот, вероятно, уже в Аризоне, увидев в его разуме Монумент каньона де-Шелли — ответвление каньона дель-Муэрто, в частности. Хотя вычисление транс-кабины в «Вигваме Птицы Грома» относилось бы к области эзотерического знания. Без сомнения, Кот прибыл бы через Чинле — это означало, что у него все еще впереди долгий путь, даже если он появился несколько часов назад.
Отлично. Черноскальный каньон не так уж далеко.
След ветра на кончиках моих пальцев — знак моей смертности. След дождя на моей ладони — знак ожидающего мира. Песнь, что непрошено поднимается во мне, — знак моего духа. Свет того полуместа, где его лошадь танцевала для Безумного Коня, — знак того, иного мира, где по-прежнему расхаживают силы, камни говорят, и ничто не есть то, чем оно мнится. Мы встретимся в одном старом месте. Земля содрогнется. Камни начнут пить. Забытые вещи суть тени. Тени станут так же реальны, как ветер, дождь, песнь и свет — там в старом месте. Паучиха на вершине своей скалы, я бы тебя поприветствовал, но я иду другим путем. Лишь дурак будет преследовать навахо в каньоне Смерти. Лишь дурак пошел бы туда вообще, когда текут весенние воды. Я иду в старое место. Преследователь тоже должен идти туда. Знак ветра, касание дождя, восход песни и свет — со мной, на мне, во мне, вокруг меня. Хорошо быть дураком в надлежащее время. Я есмь сын Солнца и Переменчивой Женщины. Я иду в одно старое место. На-йа!