Миры Роджера Желязны. Том 7
Шрифт:
— Почему? — спросил он вслух.
Ответа не было.
Тропа, которой он следовал, здесь не заканчивалась. Почему-то Билли не заметил этого раньше. Она бежала направо от него, загибаясь за стену каньона и пропадая из виду — предположительно, продолжаясь в более дальних областях этого места.
Он повесил на плечо оружие и поправил ранец. Возвратился к тому месту, где забирался наверх, и начал спуск.
Плечо болело. К тому же на лицо лил дождь, а острый камень впивался в спину. Железный Медведь осознавал это какое-то время, прежде чем понял: это означает, что он жив.
Железный Медведь открыл глаза. Поблизости на земле валялся фонарик Желтого Облака, освещая галечный откос.
Он повернул голову и увидел Желтое Облако. Тот сидел спиной к камню, вытянув вперед ноги, обеими руками сжимая левое бедро.
Железный Медведь поднял голову, вытянул руку, чтоб привстать.
— Я жив, — сказал он, принимая сидячее положение. — Как ты?
— Сломана нога, — ответил Желтое Облако. — Выше колена.
Железный Медведь поднялся, добрел до фонарика и, подобрав его, направил на Желтое Облако.
— Плохое место для перелома. Даже хромать нельзя.
Он сел на корточки рядом с другим мужчиной.
— Не знаю, что лучше всего сделать, — сказал он. — Есть предложения?
— Я уже вызвал помощь. Мой портафон не поврежден. Они прибудут с врачом. Если нужно, вытащат меня отсюда на веревке. Не волнуйся. Все будет в порядке.
— Почему мы все еще живы?
— Думаю, оно не считало, что нас стоит убивать. Просто помеха, которую надо отшвырнуть в сторону.
— Не заставляет чувствовать тебя по-настоящему важным, верно?
— Я не жалуюсь. Слушай, у стены есть сухие дрова. Принеси, пожалуйста, пару охапок. Мне нужен огонь.
— Разумеется. — Железный Медведь пошел исполнять просьбу. — Интересно, как далеко добралась эта тварь.
— Не можешь сказать?
— Не хочу приближаться на этом уровне. Зверь способен повредить тебе одним своим разумом.
— Пойдешь за ним?
— Если сумею вычислить путь, которым следовать.
Желтое Облако улыбнулся и повернул голову, указывая подбородком.
— Он двинулся туда.
— Я же не следопыт, как ты.
— Черт, тебе и не надо им быть. Эта тварь тяжелая и бежит по открытой местности. Ничего сверхъестественного. Ее меньше всего заботит, знает ли один из нас, куда она направляется. Возьми фонарик. Ты будешь в силах увидеть оставленные ею следы.
Он принес первую охапку веток и щепок, вернулся поискать еще. К тому времени, когда он пришел со второй охапкой, Желтое Облако разжег костер.
— Я могу сделать для тебя что-нибудь еще?
— Нет. Двигай.
Он повесил на плечо оружие и взял фонарик. Провел лучом по каньону и без труда увидел отпечатки лап.
— Возьми вот это. — Желтое Облако передал ему портафон.
— Хорошо. Пойду попробую еще раз.
— Может, следует целиться в глаз?
— Может, и следует. Увидимся.
— Удачи.
Железный Медведь повернулся и зашагал вперед. Темнела вода — нечто говорящее на непонятном языке. Следы были крупные и отчетливые.
Ветер колышет травы. Снег плывет над землей. Вихрь всходит на гору, поднимая пыль. Камни звенят высоко на горе, за туманом. Солнечный свет убегает, как вода из расколотого кувшина. Мы будем жить снова. Заснеженная земля выплывает из вихря. Мы будем жить снова.За изгиб стены каньона шагом. Порывы ветра над потоком, ставшим шире, кружащим сверкающие частицы над разнузданной песней воды. Другая сторона укрыта, но красный путь лежит здесь, ближе к стене, теперь ведя в гору. Рябь, словно несущиеся мимо пиктографии. Отпечатки лап вероломного. Покрытые изморозью кости рядом с тропой. Кролик. Сожженный хоган, внутри зеленое свечение. Место смерти. Бегающий взгляд. Быстрее вперед. Сияние хрусталя. Исполосованная талым снегом стена, плотность перьев. Тропа извивается дальше. Насколько видит глаз. Кто теперь добыча?
Остановка, чтобы попить, у места впадения небольшого потока. Обжигающий холод, приправленный камнем и глиной. Впереди гряда тумана, движущаяся с танцорами в масках вокруг южного голубого пламени. Ритмы в земле. Он становится дымом, плывущим вдоль своего пути, безмолвным и лишенным черт, несущимся к слиянию с этим местом постоянного движения и ритма танца земли. Да, и теряется в нем.
Белые и хрупкие, тлеющие звуки, будто то место, где он охотился на гарлетта давным-давно…
Танцоры справа, танцоры слева, танцоры пересекают его путь. Замечают ли они его, невидимого и духообразного, проходящего среди них по все еще яркому, все еще красному пути, начертанному на почве, словно огнем и кровью?
Один приближается, неся что-то, покрытое тканью, расшитой древним узором. Он останавливается, ибо танцор преграждает ему путь, протягивая эту вещь. Покров снят — там оказывается пара рук. Он пристально смотрит на них. Этот шрам у основания большого пальца левой руки… Это его ладони.
После распознавания они начинают парить перед ним, будто он держит их перед лицом. Он ощущает их, похожих на перчатки, при крайней нужде своего духа. Он свежевал ими добычу, дрался ими, гладил ими волосы Доры…