Миры Роджера Желязны.Том 18

Желязны Роджер Джозеф

— Оно значит, что Рай — совершенство, но, раз туда не пускают, мы живем в Почти Совершенстве.

— Откуда ты знаешь про Рай? — спросил Адам. — Я тебя там не видел.

— Ну, не обязательно побывать самому, чтобы знать, где хорошо, а где плохо.

Адам и Ева поселились в Почти Совершенстве и вскоре познакомились с соседом, Гордоном Люцифером, который открыл первую в городе юридическую контору.

— Думаю, нам понадобится юрист, — сказал как-то Люциферу Адам. — Мы считаем, что нас несправедливо выселили из Рая. Например,

нам не прислали уведомления. Не было судебного разбирательства. Наши интересы не представлял адвокат.

— Вы обратились по адресу, — заверил Люцифер, проводя пару в контору. — Исправлять всякую несправедливость — девиз Сил Тьмы, фирмы, на которую я работаю. Понимаете, я не к тому, что Главный поступил несправедливо. Бог обыкновенно хочет как лучше, но в такого рода делах Он частенько допускает произвол. Думаю, ваше дело выигрышное. Я пошлю запрос Ананке, чья невидимая рука правит всеми нами.

Ананке, Безликая, выслушала жалобу Люцифера в облачном сером покое: сводчатые окна выходили на океан времен, ветра вечности колыхали белые занавеси.

Ананке постановила, что Адама выселили незаконно и обязаны прописать обратно. Адам ликовал, всех благодарил, велел Еве ждать и отправился вселяться обратно в Рай. Он тщетно искал путь к бывшему Эдему, но не мог найти даже кончика своего носа: Бог погрузил всю местность в кромешную тьму.

Тогда Адам вернулся к Гордону Люциферу и рассказал, что случилось. Гордон покачал головой и позвал босса.

— Ну, это не совсем честно, — сказал Сатана. — Он уклоняется от предмета спора. Но я скажу тебе вот что. Видишь семь золотых подсвечников? Они волшебные. Используй их с умом, и они осветят тебе дорогу в Рай.

Адам вышел в путь. Шесть подсвечников он нес за спиной в мешке из верблюжьей кожи, а седьмой держал перед собой. Нездешний голубоватый свет четко озарял лежащий впереди путь, а Адам смело двинулся вперед.

Пройдя некоторое расстояние (свеча в драгоценном подсвечнике рассеивала тьму по сторонам), он вышел к низкой, заплетенной плющом стене. Рядом был затянутый ряской пруд. Адаму показалось, что здесь он нередко дремал и грезил в прежние райские дни, когда жизнь казалась такой простой. Он остановился, оглядываясь по сторонам, и тут свеча потухла. «Тьфу ты, пропасть», — воскликнул Адам, потому что не знал более крепких выражений — они тогда еще просто не возникли, — и вытащил вторую свечу.

Свеча вспыхнула сама, и Адам пошел дальше. На этот раз он вышел к овеваемому теплым ветерком рассветному берегу; вдалеке виднелся маленький остров. И снова он остановился, и тут же берег погрузился во тьму, и свеча погасла.

Так повторялось снова и снова. Тьма вводила Адама в заблуждение, показывала места, которые на мгновение казались утраченным Раем, но, едва гасла свеча, оборачивались чем-то совсем другим. Когда потухла последняя свеча, Адам оказался там же, откуда вышел, и здесь, хочешь не хочешь, пришлось ему оставаться.

Когда Адам в седьмой раз

потерпел неудачу, Ананке постановила, что так тому и быть, и отменила свой прежний вердикт. Она указала, что Адам, несмотря на предыдущее ее решение, не может вернуться в Рай, потому что его изгнание ознаменовало первый поворот колеса дхармы, а неспособность вернуться даже с помощью семи подсвечников выявила некий фундаментальный кодекс возможного. Ананке предположила, что весь мир разумных существ построен на ошибке, допущенной в самом начале, когда запускался кармический механизм и устанавливались правила его действия. Таким образом, Адама можно считать первой жертвой божественных причины и следствия.

Глава 3

Аретино закончил рассказ. Они с Аззи долго сидели в темноте и молчали. Наступила ночь, в оловянных подсвечниках догорели свечи.

Аззи шевельнулся и спросил:

— Где ты это взял? Аретино пожал плечами:

— Малоизвестная гностическая басня.

— Никогда не слышал, а демоны вроде бы лучше поэтов разбираются в теологических домыслах. Ты уверен, что не выдумал это сам?

— А что, если и так? — спросил Аретино.

— Ничего, ничего! Откуда бы эта история ни взялась, мне она нравится. Наша повесть будет о семи паломниках, мы вручим каждому по золотому подсвечнику, исполняющему самое заветное желание.

— Погодите минуточку, — перебил Аретино. — Я не говорил, что золотые подсвечники существуют на самом деле. Это всего лишь легенда. Если они и есть где-то, то не обладают никакой силой.

— Это дело десятое, — сказал Аззи. — Мне понравилась история. Чтобы пересказать ее заново, нужны золотые подсвечники, пусть даже придется их изготовить самим. Но, думается, где-то они есть. Если так, я их разыщу. Если нет, что-нибудь придумаю.

— А люди, которые их понесут? — спросил Аретино. — Действующие лица?

— Найду сам, — сказал Аззи. — Выберу семь паломников, дам каждому подсвечник и шанс осуществить заветное желание. Ему — или ей — довольно будет взять подсвечник — остальное сделается само. По волшебству.

— А какие качества потребуются от паломников? — спросил Аретино.

— Особенно никаких. Мне нужно семь человек, которые хотят добиться желаемого, не прилагая никаких усилий. Такие отыщутся без труда.

— Вы не потребуете, чтобы они добивались желаемого упорством и добротой?

— Отнюдь. Моя пьеса будет утверждать как раз обратное. Я докажу, что каждый способен достичь величайшего Блага, не ударив пальцем о палец.

— Это и впрямь неслыханно, — отвечал Аретино. — Вы стремитесь доказать, что человеческой жизнью правят случай и везение, а не соблюдение нравственных норм.

— Именно этого я и хочу, — кивнул Аззи. — Главная цель Зла: доказать, что побеждает слабейший. Что ты думаешь о моих взглядах, Аретино?

Аретино пожал плечами:

— Всем правит случай? Так любят рассуждать слабые.