Миры Роджера Желязны.Том 18
Шрифт:
Он провел Бабриэля через холл в кабинет, где рядом с готическими шкафами для папок и романским письменным столом располагался компьютерный терминал в стиле модерн. Архангел сел за клавиатуру, нацепил очки и набрал несколько ключевых слов, нажал на какие-то клавиши, и по экрану побежали черные и зеленые строчки. Бабриэль заморгал, но строки мелькали слишком быстро. Михаил, похоже, считывал информацию без всяких затруднений, потому что скоро кивнул и оторвал глаза от экрана.
Многие возмущались — компьютеры-де в Раю неуместны. Но сторонники нововведения выдвинули довод: компьютеры — всего лишь логическое развитие гусиного пера и глиняной таблички, каковые предметы исстари дозволялось изображать в горних интерьерах как аллегорию Информации. По сути своей они не отличаются от древних письменных принадлежностей, но при этом позволяют хранить в сжатом виде множество сведений, чем выгодно отличаются, скажем, от каменных скрижалей — те поди поворочай, да еще в хранилищах приходится дополнительно укреплять полы. Пергаментные свитки, хотя и легче скрижалей, тоже не лишены недостатков, и главное — они не вечны.
— Что говорит компьютер? — спросил Бабриэль.
— Похоже, имеется древняя гностическая легенда, будто Сатана дал Адаму семь золотых подсвечников, чтобы тот возвратился в Рай.
— И что, он возвратился? — с жаром спросил Бабриэль.
— Вот еще, — буркнул Михаил. — Неужто бы я не знал, если б такое случилось? Вся человеческая история основана на том, что Адам не вернулся в Рай, и с тех пор каждый туда стремится.
— Конечно, сэр. Я не подумал.
— Если Враг подбирается к истории с первых дней творения, когда закладывались основы взаимодействия человеческого и духовного миров, нам стоит серьезно задуматься. Семь золотых подсвечников!
— А были они вообще? — спросил Бабриэль.
— Вряд ли.
— Тогда их попросту не существует и, значит, вреда от них никакого.
— Не торопись с выводами, — сказал Михаил. — Мифы — препаскудная штуковина. Если подсвечники существовали и попадут в неподходящие руки, может произойти масса неприятностей. Риск настолько велик, что, я полагаю, мы должны допустить их существование, пока не докажем обратное, и даже в этом случае не терять бдительности.
— Да, сэр. Но если Аззи заполучил подсвечники, что он будет с ними делать?
Михаил покачал головой:
— Это по-прежнему от меня сокрыто. Ладно, я лично займусь этим делом.
— А мне как быть, сэр? — спросил Бабриэль. — Продолжать ли следить за Аззи?
Архангел кивнул:
— Ты попал в самую точку.
Бабриэль поспешил обратно в Венецию. Однако беглый, а затем и внимательный осмотр убедил его, что Аззи в городе нет.
Глава 4
Аззи срочно вызвали на ковер. Голова у него еще шла кругом, когда он дожидался в приемной у Сатаны в белом дощатом домике, где обычно работал глава адской исполнительной власти.
Вышел демон в синем костюме и при галстуке.
— Его Превосходительство примет вас немедленно.
И в ту же секунду Аззи оказался в личных покоях Сатаны. Больше всего они походили на гостиную в фешенебельном доме на Лонг-Айленде. В обстановке не было ничего особенно бесовского — награды гольф-клуба, охотничьи гравюры и запах хорошей старой кожи. Разумеется, у Сатаны имелся изысканный адский реквизит: записи черных месс, орудия пыток и прочий дорогой антиквариат, однако Аззи Провели в другую, деловую часть дома.
Сатана был мал ростом, лысоват, в очках, с мелкими, излишне правильными чертами лица. Он мог принимать любое обличье, но, как правило, не любил пускать пыль в глаза. Сейчас на нем был желтый халат и кашемировый шейный платок.
— Ах, Аззи, сколько лет, сколько зим! Мы ведь не виделись с тех пор, как я читал тебе в Университете этику Зла. Славное было времечко!
— Да, время было замечательное, сэр, — отвечал Аззи. Он всегда благоговел перед Сатаной — одним из главных архитекторов и теоретиков Зла, которому в юности старательно подражал.
— Что тут мне рассказали, — спросил Сатана, — будто ты собрался ставить пьесу?
— Да, — кивнул Аззи. — Это правда.
Он рассчитывал, что начальство одобрит его инициативу, тем более что Сатана всегда советовал молодым демонам не дожидаться указаний, а пойти и сделать самим какую-нибудь пакость.
— Мысль поставить душевредную пьесу осенила меня, когда я смотрел спектакль прямо противоположного толка. Понимаете, сэр, ваши оппоненты вечно тщатся доказать, что добрые поступки — единственный способ добиться добрых результатов. Это ложь и пропагандистский трюк. Моя пьеса высветит всю его абсурдность.
Сатана рассмеялся, впрочем, несколько натужно.
— Ну, я бы так не сказал. Антитеза Добру совсем не обязательно Зло. Тебе следовало бы помнить — я разбирал это на семинаре по основам инфернальной логики.
— Да, сэр. Я совсем не стремлюсь доказать, будто Зло утверждает: можно пожинать лавры, ничего для этого не делая.
— Да уж, Добро так не утверждает. Это просто жизненный факт, равно справедливый для добрых и злых.
— Конечно, сэр, — согласился Аззи. — Кажется, я понимал это несколько по-иному. Я хочу сказать: разве нельзя поставить пьесу, которая показывала бы Зло с хорошей стороны?
— Разумеется, можно! Но зачем идти по такому скучному пути? Почему не показать, что Зло умно и современно?
— А это правда, сэр? Ну да, конечно! Не знаю, сэр, просто мысль показалась мне удачной. Понимаете, получится забавно, а наши оппоненты — такие серьезные.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы в аду — не серьезные? Уверяю тебя, ты ошибаешься.
— Я не хотел этого сказать, сэр.
— Я бы на твоем месте хорошенько подумал, — назидательно изрек Сатана. — Не хочу приказывать, чтоб ты немедленно свернул проект. Может, повременишь? Я найду тебе другое дело.
— Повременить, сэр? Невозможно. Я уже подключил людей, — сказал Аззи. — Пообещал им работу. Не хотелось бы просто сделать всем ручкой и вернуться в Пекло. Если, разумеется, вы этого не прикажете.
— Нет, нет, — воскликнул Сатана. — Такого приказа я не отдам. Меня поднимут на смех, если я запрещу своему же демону ставить пьесу в защиту Зла! Нет, мой дорогой, решай сам. Только помни: если твой довольно глупый замысел приведет к нежелаемым результатам… ну, тебя предупреждали. Мы советовали хотя бы подождать и еще раз все хорошенько обдумать.