Миры Роджера Желязны.Том 18
Шрифт:
— Привет, начальник! — воскликнул Оливер.
— Принимай свое воинство, фельдмаршал, — отозвался Аззи. — Довольна ли твоя душа?
— Все просто замечательно, — сказал Оливер. — Вы дали мне настоящих молодцов. Я, пока шел сюда, немного поглядел. Крепкие ребята, верно? Всякий, кто вздумает со мной сразиться, сильно пожалеет. Кстати, мне предстоит с кем-нибудь воевать?
— Разумеется. Сразу после нашей беседы ты двинешься на юг, где встретишь берсерков из бригады «Мертвая Голова».
— Судя по названию, это настоящие головорезы. Вы думаете, мне так сразу и надо сражаться с головорезами?
— Никакие они не головорезы. Я дал им такое название, потому что оно хорошо будет выглядеть в печати. На самом деле это горстка местных крестьян, согнанных с земли за неуплату грабительских налогов. Они вооружены лишь топорами и косами, у них нет ни доспехов, ни луков, ни стрел, ни даже настоящих копий. К тому же их всего пара сотен против твоих десяти тысяч. Мало, что они необучены, они еще гарантированно бросятся в позорное бегство при первом звуке боевых труб.
— Годится, — сказал Оливер. — И что дальше?
— Дальше ты вступаешь в Венецию. Там все будет готово. Я позабочусь о прессе.
— О каком прессе? Я ничем не заслужил пытки!
— Ты не понял, — вздохнул Аззи. — «Прессой» мы называем людей, которые несут информацию в массы: художников, поэтов, переписчиков и прочих.
— Я ничего об этом не знал, — сказал Оливер.
— Придется узнать, если хочешь прославиться своими победами. Как ты станешь легендарным, если писатели о тебе не напишут?
— Я думал, это произойдет само собой, — признался Оливер.
— И напрасно. Я нанял величайших поэтов и писателей эпохи, во главе с божественным Аретино, чтобы вознести тебе хвалу. Тициан напишет большой агитационный плакат с изображением любой твоей победы по нашему выбору. И я приглашу драматурга написать комедию дель арте в память твоего триумфа.
Аззи встал и выглянул из шатра. Накрапывал дождь, из-за Альп выползали черные тучи.
— Кажется, погода портится, — заметил демон. — Ничего, скоро прояснится, и ты сможешь вывести своих людей на Венецианскую дорогу. Не тревожься, как к ним обращаться и на каком языке. Просто скажи Глобусу, остальное уже его забота.
— Прекрасно. А то я уже начал беспокоиться, — произнес сэр Оливер. У него и в мыслях такого не было, но хотелось выглядеть предусмотрительным.
— Удачи, — сказал Аззи. — Увидимся в Венеции.
Часть восьмая
Глава 1
Тьма сгустилась над Европой, и всего чернее было над маленькой корчмой, где Аззи, несмотря на мелкие отлучки, по-прежнему деловито вербовал актеров для своей пьесы.
— Какие новости, Аретино? — спросил демон.
— Ну, сэр, Венеция уже гудит от слухов о чем-то невиданном и необычном. Чего ждать, никто не знает, но догадок в избытке. Высшие силы не посвящают венецианцев в свои секреты — а зря, такому исключительному народу пристало бы пользоваться особыми льготами. Горожане днем и ночью толкутся на площади святого Марка, обсуждают последнее чудесное явление в небе. Однако вы позвали меня не для того, чтобы выслушивать сплетни.
— Я позвал тебя, дорогой Пьетро, чтоб ты своими глазами повидал участников, так ты лучше поможешь им справиться с моей задачей. Жалко, сэра Оливера не застал. Вот образчик рыцарственности, которым мы, без сомнения, будем гордиться.
— Я видел его мельком по дороге сюда, — отвечал Аретино без особого пыла. — Несколько необычный способ ставить пьесу — отдать роль первому, кто придет с улицы. Однако, без сомнения, он справится. Кто следующий?
— Подождем — увидим, — философски произнес Аззи. — Если не ошибаюсь, на лестнице слышны шаги.
— Слышны, — согласился Аретино, — и по звуку их я могу заключить, что следующий наш посетитель — человек невысокого звания.
— Откуда ты знаешь? Просвети, каким способом ты видишь на расстоянии.
Аретино важно улыбнулся:
— Прислушайтесь, и вы заметите, что башмаки скрипят, хотя их обладателя и нас разделяют дверь и половина коридора. По этому звуку, сударь, безошибочно определяется недубленая кожа. Звук пронзительный, из чего следует, что башмаки жмут и трутся один о другой, словно куски металла. Богатый таких башмаков не наденет, значит, они принадлежат бедняку.
— Пять дукатов, если ты прав, — сказал Аззи. Шаги остановились под самой дверью. Раздался стук. — Войдите, — позвал рыжеволосый демон.
Дверь отворилась. Вошедший озирался по сторонам, словно не зная, как его примут. Был он долговязый, с соломенными волосами, в драной домотканой рубахе и башмаках, которые словно присохли к ногам.
— Заплачу позже, — бросил Аззи Аретино, потом обратился к незнакомцу. — Я не знаю вас, сэр. Вы из числа богомольцев или вышли из мрака?
— В смысле телесном я — один из паломников, — отвечал гость, — однако в смысле духовном не принадлежу к их обществу.
— А ты — большой остряк, — заметил Аззи. — Кто ты, приятель, и чем занимаешься в жизни?
— Зовут меня Мортон Корнглоу, — отвечал посетитель. — Подвизался грумом, но сэр Оливер взял меня в личные слуги, как я обитаю в его наследственной деревеньке и весьма искусен в обращении со скребницей. Посему я могу, не кривя душой, объявить себя одним из вас в том, что касается тела, но компанией обыкновенно именуют общество людей более-менее одного склада и не включают в нее случайно затесавшихся кошек или собак, равно и слуг, каковые суть те же животные, хотя, может быть, и более ценные. Я сразу должен спросить, сэр, препятствует ли мое скромное происхождение участию в вашем мероприятии? Только ли для знатных сие состязание, или простолюдин с грязью под ногтями тоже может вызваться добровольцем?