Мисс Марпл в Вест-Индии

Кристи Агата

Мисс Марпл проснулась рано. Спала она чутко, и у нее, как и у многих старых людей, бывали периоды бессонницы, во время которых она строила планы на завтра. Обычно, как правило, планы эти касались ее домашних дел и редко затрагивали еще кого-нибудь, кроме нее самой. Но сегодня мисс Марпл трезво и вдохновенно осмысливала вероятность убийства, и что именно она смогла бы сделать, окажись ее предположения верны. Ах, как это все было не легко! У нее имелось единственное оружие, и этим оружием была беседа. Старым девам свойственны пустые разговоры. Конечно, их щебетанье набивает оскомину, зато никому не придет в голову подозревать их невесть в чем. Главное, не спрашивать напрямую (но как трудно понять, что именно следует

выспрашивать!). Должно быть, нужно побольше разузнать об остальных, и этих остальных она теперь вспомнила.

Она могла бы выяснить кое-что про майора, но чем ей это поможет? Тут все сомнительно. Если майор и убит, то виной тому не секреты его многотрудной жизни, не месть и не наследство. Будучи фактической жертвой, он представлял тот редкий случай, когда любые сведения о жертве ни на йоту не могут приблизить вас к убийце. Суть заключалась в том, насколько понимала мисс Марпл, что этот самый майор оказался не в меру словоохотлив.

От доктора Грэма она узнала любопытный факт: у майора в бумажнике были всякие фотографии — одна с пони, другая с тигром и прочее. Спрашивается, зачем майор их с собой таскал? Очевидно, Полгрейв очень любил что-нибудь рассказывать, начиная: «Как раз, когда я был в Индии и подстрелил там тигра, со мной произошла любопытная история…» — подумала мисс Марпл, вспоминая прежние свои знакомства с разными адмиралами, генералами и просто майорами. Следовательно, историю с так называемым убийцей ему нужно было проиллюстрировать, вынув снимок из бумажника.

Беседуя с ней, за ним-то он как раз и полез. Разговорами об убийствах он подогревал интерес к своей болтовне, и при ней он сделал то, что, несомненно, делал обычно, а именно достал снимок. Видать, он часто показывал его, приговаривая что-нибудь вроде: «И в жизни ведь не подумаешь, что этот парень убийца, верно?»

Это стало его привычкой, а история про убийцу входила в постоянный репертуар. Видимо, если само упоминание об убийствах имело успех, майор на всех парах пускался вперед.

В таком случае, размышляла мисс Марпл, он, вероятно, успел рассказать про это еще кому-нибудь и не единожды, а если так, то ей, может быть, удастся выяснить, как выглядел человек на снимке.

Она удовлетворенно кивнула — с этого и нужно начать.

Конечно, были тут и «четверо подозреваемых», как она их окрестила. Правда, поскольку майор говорил о мужчине, подозрение внушали только двое: полковник Хиллингдон и мистер Дайсон. Оба они так не похожи на убийц, но многие убийцы, которых она встречала, производили впечатление совсем обратное. Мог ли там быть кто-нибудь другой? Повернув голову направо, она не увидела ни души. Только бунгало мистера Рейфила. А не мог ли кто-нибудь выйти из него и войти опять, пока она поворачивала голову? Если так, то это мог быть только его лакей. Как же его зовут? Ах, да, Джексон. А не мог ли Джексон быть тем, кто выходил из бунгало? Это должно было повторить мизансцену на снимке: мужчина, выходящий из дому. Опознание могло произойти внезапно. До тех пор майор Полгрейв, скорее всего, не питал к Джексону ни малейшего интереса. Его блуждающий и любопытствующий взор был по сути своей снобистским. Майор навряд ли разглядел его как следует: Артур Джексон не был, что называется, настоящим сахибом^[5].

Но, держа в руке снимок и ненароком взглянув поверх правого плеча мисс Марпл, он, возможно, и увидел человека, выходящего из дому.

Мисс Марпл повернулась на подушках — программа на завтра, вернее, уже на сегодня была ясна: разузнать побольше о Хиллингдонах, Дайсонах и об Артуре Джексоне.

* * *

Доктор Грэм тоже проснулся рано. Обычно, перевернувшись на другой бок, он засыпал опять, но сегодня что-то тревожило его, и сон не шел. Такой тревоги, не дающей заснуть, он не знал уже много лет. Доктор никак не мог от нее отделаться. Чем она вызвана, он и сам не знал и сейчас находился

в раздумье. Это было нечто, связанное… да… связанное с майором Полгрейвом или с его кончиной. Тем не менее он не понимал, что его так заботит. Не сказала ли ему чего-нибудь эта взволнованная старая леди? Ей так не повезло с этим снимком. Правда, выдержка у нее превосходная. Но что-то она ему сказала, какое-то случайно оброненное слово, от которого и возникла эта странная тревога. В конце концов, ничего особенного в том, что майор умер, не было. Совсем ничего. Во всяком случае, он в этом не находил ничего диковинного.

Понятно, что при его здоровье… Мысли доктора стали сбиваться. А что он, собственно, знал о здоровье майора? Чуть не все говорят, что якобы тот страдал гипертонией. Но сам-то он ни разу не говорил об этом с майором. К тому же он никогда не беседовал с майором подолгу. Майор был старым занудой, а доктор Грэм зануд избегал. И с какой это стати ему пришло на ум, что здесь может быть что-то неладное? Ведь в конце концов эта старуха толком ничего не сказала. Как бы то ни было, а это совсем не его дело. Власти были удовлетворены, к тому же этот пузырек с «Безмятежными», да и сам старичок, видать, всем подряд рассказывал про свое давление.

И, повернувшись на другой бок, доктор Грэм снова заснул.

* * *

В стороне от отеля, в одной из жалких лачуг, стоящих в несколько рядов неподалеку от небольшой речушки, девица по имени Виктория Джонсон заворочалась и села на кровати. Эта местная девушка была изумительным созданием: тело ее, словно из черного мрамора, привело бы в восторг любого скульптора. Проведя ладонью по черным курчавым волосам, она легонько пихнула ногой спящего парня.

— Эй, парень, проснись!

Тот заворчал и повернулся.

— Чего тебе? Еще не утро.

— Да проснись ты. Я хочу сказать тебе кое-что.

Мужчина сел, потянулся, показывая крупный рот с великолепными зубами.

— Что тебя беспокоит, женщина?

— Тот человек, майор, который помер. Что-то мне тут не нравится. Что-то тут не так.

— И охота была беспокоиться? Он был стар, и он умер.

— Слушай, парень. Это те таблетки, про которые меня доктор спрашивал.

— Ну, и что там с ними? Может, он их перебрал.

— Нет, это не так. Слушай!

Наклонившись к нему, она с жаром стала рассказывать. Он зевнул и снова лег.

— Ерунда. О чем ты говоришь?

— Все равно. Я утром расскажу миссис Кендал. Я уверена, тут что-то не так.

— Не лезь, — сказал мужчина, которого она без особых церемоний считала сейчас своим мужем. — А то влипнешь, — добавил он, зевая, и отодвинулся на свою сторону.

Глава 7

Утром на побережье

Было еще далеко до полудня.

Эвелин Хиллингдон вышла из воды и упала на горячий золотой песок. Она сняла купальную шапочку и с силой тряхнула головой. Пляж был не очень большим, гости привыкли собираться здесь по утрам, и к половине двенадцатого на пляже начиналось нечто, напоминающее раут. Слева от Эвелин в одном из плетеных кресел возлежала сеньора де Каспеаро, красавица из Венесуэлы. Неподалеку от нее расположился старик Рейфил. Среди постояльцев он считался за старейшину, приобретя здесь то влияние, которого мог достичь только сказочно богатый калека. Его обхаживала Эстер Уолтерс. Она всегда имела при себе стенографический блокнот и карандаш на случай, если старику взбредет в голову отправить какие-нибудь срочные деловые телеграммы. На пляже была видна вся его невероятная худоба, казалось, что его кости просто задрапированы фестонами иссохшей кожи. По всем статьям он уже одной ногой стоял в могиле, но на островах говорили, что он выглядел точно так, по крайней мере, лет восемь. Злобные голубые глазки глядели с морщинистого лица, и основным удовольствием для мистера Рейфила было с яростью противоречить всему, о чем бы ему ни говорили.