МИССИОНЕР

Кабанов Евгений

Она перевела взгляд с мужа на любовника.

– А ты знаешь, у меня никогда ещё не было столько оргазмов подряд…

– Правда? – Аполлон нежно поцеловал её в глаза.

– Правда…

Её глаза лучились счастьем.

Аполлон наклонился над ней, коснулся своими губами её губ, спустился на шею, затем на грудь, на живот, ниже… Он снова задрал её широко раздвинутые ноги к самой её груди и, глядя полными любви глазами в её счастливые глаза, в которых уже сквозило лукавство, медленно и шаловливо зарылся в её красивую пышную пизду лицом. Сначала он с наслаждением

вылизал ей внутреннюю сторону бёдер, затем мясистые сочные лепестки, и, раздвинув их пальцами в стороны, засунул язык в пизду до самого упора. А когда он в своих неспешных изысках добрался, наконец, до клитора, то познал ещё одну пикантную тонкость натуры Светы Алекс… Однако, к этому времени она была уже просто Света.

Лаская клитор губами и языком, он вдруг услышал её томный голос:

– Вкусно… вкусно… как вкусно… вку-сно…

Он увидел, как она положила свою красивую кисть себе на живот, и тонкие изящные пальчики заскользили по гладкой коже вниз, как бы нерешительно и робко. Они спустились до волос на лобке и задержались в нерешительном блуждании. Аполлон, не переставая ласкать клитор, накрыл её руку своей и ненавязчиво, осторожно стал стягивать её ниже, давая Свете понять, что ей не стСит сдерживаться в своих сокровенных желаниях. Через минуту он уже лизал не только налившийся тяжестью клитор, но и массирующие его её очаровательные пальчики.

– Как хорошо… как вкусно… вку-сно, – не переставала повторять Света, и вдруг, выгнувшись, напряглась, и звонко, как девчонка, засмеялась. По её телу пробежали конвульсии, и Аполлон почувствовал, как она сжала, ласково и нежно, его голову своими мягкими бёдрами.

Муж её опять что-то пробурчал во сне, и отвернулся лицом к спинке дивана.

Когда они расслабились и нежно дурачились у изголовья безмятежно посапывавшего Михаила Ивановича, Света вдруг озабоченно встрепенулась:

– Ой, сейчас же Леночка должна появиться!

Аполлон вопросительно посмотрел на неё.

– Я тебе совсем забыла сказать. Это дочка наша. Она только вчера из Москвы приехала – учится там в пединституте… Так сегодня целый день с подружками пропадает.

Она взглянула на стоявший на столе будильник. Стрелки показывали начало первого.

– Кино уже должно кончиться. Сейчас придёт.

Они вскочили.

Когда Аполлон вышел на крыльцо вместе со Светой, было совсем темно. Он чмокнул Свету в щёчку и, спустившись с крыльца и помахав ей рукой, пошёл по тёмной улице.

Заканчивался первый в его жизни День советской молодёжи.

Глава XXIX

Конец Дня молодёжи, или Что вкуснее бананов

Проходя неподалёку от клуба, Аполлон услышал в той стороне музыку, громкие голоса, смех. Он повернул к клубу, в надежде увидеть то мимолётное прелестное видение, которое мелькнуло сначала на Партизанской поляне в лесу, затем на стадионе, и снова исчезло.

На пятачке возле клубного крыльца, при свете лампочки, висящей над входом, в полном разгаре были танцы под

музыку, льющуюся из колонок, выставленных у двери в кинобудку. Танцевало несколько пар, состоящих почему-то из одних девчонок. Вокруг танцующих Петя, как всегда, при полном параде, с громкими криками гонялся за несколькими хохотушками.

Аполлон приблизился к длинной скамейке, на которой сидело несколько человек, среди которых были Шаров, Колян и Колёк. Увидев его, двое пацанов уважительно встали, освобождая для него место. Он сел между Кольками. Все, сидящие на скамье сразу же повернулись к нему. Танцующие девчата тоже замедлили темп, поминутно бросая на него весьма заинтересованные взгляды.

Колян и Колек были заметно навеселе.

– Что, веселье в разгаре? – спросил Аполлон, бросая взгляды в сторону танцующих.

– А то, – подтвердил Колёк. – Как мы сегодня ломовским врезали!

– Санькин с психу чуть не поубивал своих, – оживился Колян. – А вратаря ихнего, говорят, в Сенск в больницу увезли с сотрясением мозгов.

– А Родоман-то, Родоман… – включился в обсуждение перипетий матча Шаров.

– Да, пас ты ему, конечно, выдал точнейший, – усмехнулся Аполлон. – Ему ничего не оставалось, как только гол забивать.

– Ну, Американец, самый главный герой сегодня – это ты, – заметил Колёк. – Гля…

Он слегка отодвинулся и указал на скамейку между собой и Аполлоном. На ней синим фломастером большими буквами было написано: "ВЕРА+АПОЛЛОН=ЛЮБОВЬ".

Колян тоже отодвинулся и тыкнул пальцем в скамейку:

– И тута признание в любви… Свеженькое, вчера ещё не было.

Действительно, какая-то Аня с пылкой натурой потрудилась на славу – жирная надпись шариковой ручкой гласила: "АНЯ+АПОЛЛОН=ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА".

– Все девки твои, Американец, – осклабился Колёк. – Может, одолжишь какую, а?

Аполлон бросил взгляд на надписи.

– Да ради бога, выбирайте сами.

Рядом с ними пробежал Петя, едва не схватив за руку особо осмелевшую озорницу.

– Петя, за зебры её хватай, за зебры! – крикнул вдогонку Пете Колян.

Аполлон всмотрелся в танцующих. Не обнаружив в их числе своей путеводной звезды, он встал, попрощался с ребятами и, перед тем как отправиться домой, решил заглянуть на стадион, подышать в спокойной обстановке перед сном свежим воздухом на одной из скамеек.

Миновав кусты акации, он услышал невдалеке справа приглушённые молодые голоса, и при бледном свете неполной луны увидел несколько силуэтов, почти слившихся с тенью кустарника. Он направился в ту сторону и, подойдя поближе, среди нескольких девчонок, сидевших на скамейке, сразу узнал её – прелестную незнакомку, призрачную, как сладкая мечта.

– Привет, – сказал он весело. – А я-то думал, что детское время уже закончилось.

Девчонки повернулись в его сторону, посмотрели на него удивлёнными взглядами. Но, узнав в подошедшем героя, которым они восторгались несколькими часами назад, сидя, может быть, на этой самой скамейке, с неприкрытым радостным интересом в глазах приняли его в свою чисто женскую компанию.