Миссия доброй воли
Шрифт:
В день второго свидания с родичем Эрик стал расспрашивать его о плене. Несомненно, Хийар мог считаться особым случаем среди лоона эо; они никогда не странствовали в Галактике, избегали прямых контактов с другими расами и более всего ценили безопасность. Как говорил сам Хийар, человеческая непоседливость, часть его сущности, иногда превозмогала обычные для лоона эо страхи; неизменный и теплый уют астроида начинал угнетать его, он жаждал вырваться из замкнутого мирка, увидеть не развлекавшие соплеменников иллюзии, но ту огромную Вселенную, где обитали другие расы, иные звездные народы. Он покидал астроид, улетал на своем корабле, и его неизменными спутниками были сервы, а временами –
В тот раз они стояли на склоне Чогори, любуясь игрой световых оттенков. Вокруг простирался пустынный мир, лучи заходящего солнца окрашивали льды и снега лиловым, розовым и фиолетовым, и казалось, что страна гор и ущелий уходит в бесконечность, сливаясь с пламенеющим небом. Хийар долго молчал, глядя на это зрелище, потом со вздохом произнес:
– Остров... остров, где находятся наши тела... мне давно хотелось его посетить... Место, где Занту и Вальдес, мой земной отец, любили друг друга, где я пробудился к жизни... Эта тяга стала неодолимой. Я хотел увидеть то, о чем рассказывала мать: скалы, что прорастают сквозь песок, сияющие самоцветы и волшебный свет двенадцати лун. И я прилетел сюда.
Эрик безмолвствовал, ожидая продолжения.
– Это случилось вскоре после вашей войны с хапторами. Подходящее время: их флот разгромлен, на планетах – хаос, звездные трассы не охраняются. Я никому не сказал, куда собираюсь, я думал, что этот мир давно заброшен и безопасен. Мы облетели его, увидев руины, только руины, пустыни и горы... И тогда я приземлился на острове, покинул корабль и начал бродить среди скал. Я был очень взволнован... мне чудилось, что в песке остались следы отца и матери...
Эрик по-прежнему молчал. Краски заката сверкали в небесах, озаряя льдистые вершины гор. Здесь царил холод, но поле, которое окутывало их, не пропускало порывов ветра. Впрочем, небо и горы, льды и ветер – все это было лишь иллюзией.
– Хапторы появились неожиданно, – произнес Хийар. – Боевой корабль... думаю, тот, на котором тебя привезли... Мое судно и сервов сожгли первым же залпом. Я остался один, без защиты. – Сделав паузу, он добавил: – Так это было. Временами его величество Случай сильнее наших расчетов и мер предосторожности.
– Верно. С ним не поспоришь, – согласился Эрик. – Но раз ты прилетел сюда, то должен знать координаты Пыльного Дьявола. Если бы нам удалось связаться со Звездным Флотом и...
– Нет, родич, нет, – прервал его Хийар. – Точные координаты знали мой корабль и мои навигаторы. Я лишь помню, что этот мир – на окраине сектора хапторов, вблизи границы с дроми и довольно далеко от пространства, контролируемого вашим флотом.
– Это очень полезная информация, – заметил Эрик. – Она сужает зону поиска. Если бы я мог ее передать...
Он задумался.
– Это в твоих силах, – молвил Хийар с улыбкой. – Иначе тебя не прислали бы.
– Прислали?
– Да. Я оказался в плену, и на этом, поверь, случайности закончились. Тебя прислали за мной. Я ждал, Эрик. Я только не думал, что встречусь с родичем.
Прислали! Ночью, лежа на жестком топчане, Эрик размышлял об этом, стараясь восстановить цепочку событий, что привели его на Пыльный Дьявол. В них определенно усматривалась логика, пока ему неясная. Среди членов миссии он самый неопытный, а ведь их задача очень важна – первый мирный контакт с хапторами! Не для вчерашнего курсанта дело, для искушенного дипломата... Однако послали его! Он, конечно, имеет талант к языкам, но есть переводчики и получше – те, что допрашивали пленных хапторов во время войны... Остальное тоже под вопросом. Консульские обязанности – фикция, а что до кхаш’хаман и всяких художеств, то с ними специалист-культуролог разобрался бы куда быстрее. В чем же его преимущество? Лишь в том, что он эмпат... Полезный дар для дипломата! А еще для того, кому поручено секретное задание... скажем, найти пропавшего лоона эо...
Изначально такую цель перед Эриком не ставили, но это его не смущало. Даже на Земле в былые годы дипломатия считалась сложным искусством, граничившим с разведкой, психологией, культурой и иными сферами, которые возникли с развитием цивилизации. В мирах, населенных существами, отличными от людей, все происходило еще сложнее, ибо мысли и чувства внеземлян, их побуждения и реакции были не всегда ясны даже очень подготовленному человеку – ведь от своей человеческой сущности он избавиться не мог. Поэтому вводная лекция в Академии, которую на протяжении столетий читали многие профессора (и среди них – давно почившие), начиналась с одной и той же фразы: «Восток – дело тонкое». Для дипломатов эта поговорка стала легендарной еще в ту эпоху, когда над Землей кружили первые спутники.
Одна из «тонкостей» заключалась в том, что осознание задачи не всегда полезно. К тому имелось несколько причин, и главная звучала так: чего не знаешь, того не выдашь. Разумеется, в нужный момент цель становилась ясной исполнителю, либо в силу сложившейся ситуации, либо с помощью нейрокодирования, произведенного заранее. Но Эрик не ощущал воздействия какой-либо программы, и значит, его подталкивали лишь обстоятельства, конкретная проблема, которую он должен разрешить. Несомненно, она была важнее всех других его занятий, включая устройство судьбы Ххешуша. О нем Эрик уже не тревожился; вероятно, Ххешуш сейчас расписывал потолки и стены, изображая табуны книхов и стаи куршутов.
Он продолжал свои раздумья, пытаясь сообразить, случай ли забросил его в этот унылый мир или чей-то точный расчет. Видимо, последнее; свои резоны были у Шаххаш’пихи, свои – у Секретной службы Флота и, не исключалось, у одного из членов миссии. Вардан Хурцилава знал о его способностях, Шошин, Харгрейвс и даже Пак могли оказаться тайными агентами, проницательный Петрович вообще годился на любую роль. Впрочем, решил Эрик, неважно, кто из коллег стоит за его спиной; он здесь, с Хийаром, и значит, план отчасти выполнен. Осталось сообщить, где спрятали пленника, и это – его дело, его миссия доброй воли.
Он уснул, и в снах к нему снова явился Иван Петрович, снова толковал о ночных небесах, что у каждого мира свои; представь их, говорил он Эрику, и это будет точнее, чем цифры в Звездном Атласе. Ракурс, под которым виден Млечный Путь, зодиакальные созвездия, вид небесной сферы в направлении планетной оси, другие признаки – все, что запомнишь, что сумеешь передать... И Эрик будто бы отправил это сообщение, но во сне, и даже увидел, как мигают огни на астронавигационном комплексе «Гренады».
Пробудившись, он слез с жесткого ложа, направился к стене, из которой торчала труба с краном, и сунул голову под струйку воды. Сон не уходил, прочно впечатавшись в память. Эрик не пытался его изгнать, он вспоминал сейчас конфигурацию сектора хапторов в галактическом пространстве. Пыльный Дьявол – на границе с дроми... Далеко от Земной Федерации! Где бы ни находилась «Гренада», путь для нее будет неблизким... Это требовалось учесть. Шаххаш’пихи мог появиться здесь раньше, чем Петр со своими десантниками.