Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника

Dream Writer

– И долго я был в таком состоянии? – спросил, повернув голову к ней.

Сэм зачем-то приподнялась, заглядывая мне в глаза, после чего ответила:

– Нет, потом ты всё же начал узнавать окружающих, но это было только тогда, когда тебе дали как следует поспать. Но бодрствовал ты, на самом деле, всего ничего. Да и проснулся лишь несколько часов назад, к тому моменту почти все ушли…

– «Почти все» - это кто?

– Эллиот, - начала перечислять женщина, - он забрал с собой Ника, потому что тот, только услышал, что ты попал в передрягу, выскочил из дома без ведома своей матери. Миссис Моллиган ушла довольно быстро, да и сама Кэтрин надолго не задержалась. Точнее, она убежала почти сразу, как

только мы все явились. Как она побледнела, на неё даже смотреть страшно было. Но, когда мы пришли, всё улыбалась, да подбадривала нас. Хорошая девочка. А её отец собирался завтра заглянуть к тебе перед своей выпиской, ещё жаловался, что вынужден так рано из больницы уходить, ведь иначе смог бы за тобой присматривать, - тут она зачем-то мягко прикоснулась рукой к моему лбу и добавила: – Вокруг тебя собрались действительно хорошие люди. И они тебя любят.

– Сильнее тебя всё равно никто не полюбит, - со смешком сказал я, на что получил ответ «Что правда, то правда», произнесённый таким же шутливым тоном. И тогда я, обнаружив, что кое-что в моей голове всё же начало проясняться, спросил: - А что с Коди? Он убежал или как?

При упоминании этого человека Сэм вздрогнула, после чего надломившимся голосом произнесла:

– Нет, не убежал он. Кэтрин позвала людей, которые были возле больницы, тебе на помощь, так что они поймали его. Знаешь, я думала, что его посадят, но этого в ближайшее время не случится.

– Почему же? – спросил я, так как мама по какой-то причине замолчала.

– Он болен, Фил. Думаю, раз уж тебе удалось с ним немного поговорить, ты заметил это. Тот случай не прошёл для него бесследно. Когда те двое избили его, он не только пальца на руке лишился, но и рассудка. Так как присматривать за ним было некому, его отправили в детский дом, но там им никто особо не занимался. Конечно, кто же станет нанимать сироте из неблагополучной семьи психолога и найдёт деньги на врача, который мог бы спасти ему палец, избавив тем самым от участи инвалида? Всем было наплевать. Никто не помог Коди, даже если заметил, что с ним не всё в порядке. Как я поняла, после детдома он не смог устроиться ни на какую работу, что понятно. Помощь, предоставляемая государством сиротам, была настолько мизерной, что вскоре денег у него вовсе не осталось, да и не умел он ими пользоваться. В общем, не сложилась судьба у мальчонки с самого начала и до самого конца… Если бы знала, я бы хоть что-то попыталась сделать, хоть как-то помочь…

Мама шмыгнула носом, словно ребёнок, отчего мне показалось, что она плачет. Но это, к счастью, было не так. Поскольку женщина молчала, я вновь взял инициативу в свои руки и спросил:

– Ты теперь ненавидишь его?

Молчание. Оно было довольно продолжительным, отчего начало казаться, что ответ утвердительный, просто Сэм никак не решается произнести его вслух, однако в следующую секунду она опровергла все мои догадки по этому поводу, сказав:

– Я никогда не смогу простить ему того, что произошло сегодня. Но также никогда не смогу по-настоящему возненавидеть. У него никогда не было ни настоящей семьи, ни примера, которому он мог бы следовать. По сути, ничего у него никогда не было. К тому же, он стал одним из тех, кого так люто ненавидел, избив тебя. Жизнь и так наказала этого ребёнка сверх меры, - она вздохнула, после чего внимательно посмотрела на меня и спросила: - Ну, а ты? Ты-то его ненавидишь?

Я ничего не ответил. Но вовсе не потому, что не мог найти ответа на этот вопрос самостоятельно, просто я знал, что никогда не смогу возненавидеть человека, по отношению к которому испытываю вину. Какие бы отговорки я ни придумывал, что бы ни говорил, оказавшись наедине с Коди, на самом деле, я всегда чувствовал свою вину. Поэтому его желание прийти и отомстить мне, его долгие поиски меня,

несмотря на ограниченность в средствах и прочем, были мне весьма понятны. Он не смог простить мне тот случай, но в этом нет ни моей, ни его вины. Вот только сказать это легче, чем поверить в правдивость этих слов.

– Ладно, - послышался голос мамы, который вывел меня из задумчивости. – Ты, наверное, до жути устал. Поговорим завтра утром. Как раз врачи посмотрят результаты твоих анализов и скажут, насколько всё плохо или хорошо. А сейчас спать.

Она произнесла это несколько повелительным тоном – таким, каким произносила это, укладывая меня спать в детстве. Я улыбнулся и, пожелав ей спокойной ночи, притворился, что опять заснул. Но я нагло врал, просто знал, что Сэм не сможет уснуть, пока не удостоверится, что со мной всё в порядке. Вскоре опять послышалось её посапывание, отчего я невольно усмехнулся, ведь это больше было похоже на то, что я её родитель, а не наоборот. И это в какой-то степени меня радовало, непонятно почему.

Мысли о моей спящей матери вскоре отошли на второй план, так как в моей гудевшей от боли голове появилось слишком много вопросов. Захотелось узнать поточнее, что происходило в те моменты, которые я не очень хорошо помню. Хотелось спросить у кого-то, как скоро я смогу отсюда выбраться. А также меня немало интересовало, как там Кэтрин. Из-за рассказа Сэм мне начало казаться, что всё далеко не хорошо, а, если учитывать ещё и то, сколько всего свалилось на неё в последнее время, девушке можно было только посочувствовать. Интересно, как там она. Всё же надеюсь, что не слишком убивается, не хотелось бы, чтобы дорогой мне человек страдал ещё больше, причём из-за меня.

Я вздохнул. Мысли становились неясными, я опять почувствовал, что хочу спать, ещё и подташнивать начало. Последнее, о чём я успел подумать, так это о том, что сегодняшнюю встречу с Коди я, на самом деле, предвидел, хотя она всё равно стала для меня неожиданностью. Несмотря ни на что, я знал, что он придёт, просто успел забыть об этом на какое-то время под влиянием хороших людей. И кто знает, быть может, именно мысли о нём повлияли на то, что мне приснился сон о моём детстве, а именно – о времени, когда всё это началось. Когда я вспоминал тот сон позже, так и подмывало сказать: «Меня зовут Фил Гардинер. Я решил рассказать вам свою историю», но это звучало бы несколько пафосно, поэтому просто сам себе напомню лишний раз, как всё было.

Моя жизнь до определённого момента ничем не отличалась от жизни множества остальных. У меня была вполне обычная семья, состоявшая из трёх человек – меня, мамы и отца. Ничего примечательного. Мы были далеко не богаты, поэтому жили в бедном районе на самой окраине города, где нашими соседями были алкоголики, которые не могли заплатить даже за выпивку, не говоря уже о счетах за квартиру. Иногда попадались просто до жути бедные семьи, ситуация в которых была ещё хуже, чем наша, но на судьбу лично я никогда не жаловался, как не делаю этого и сейчас.

На самом деле, всё у нас было не так уж и плохо. И, хоть нам не помогали родители отца, который сбежал из дома, оставив родных в каком-то отдалённом небольшом городке в Англии, так как переехал сюда в поисках лучшей жизни, мы как-то справлялись. Родителей моей мамы не стало примерно тогда, когда мне исполнилось четыре года. Моя бабушка, бывшая сотрудница какой-то мелкой фирмы, также была женщиной со слабым здоровьем, поэтому умерла она на пятьдесят пятом году жизни от аневризмы. Вскоре после этого на тот свет отправился и дедушка, пережив свою скоропостижно скончавшуюся жену лишь на полгода. Поэтому моим маме и отцу приходилось справляться со всеми проблемами самостоятельно, не говоря уже о том, что Сэм очень тяжело перенесла потерю родителей. Её и без того слабое здоровье тогда пошатнулось в первый раз.