Миссия в ионическом море
Шрифт:
– А что это якорь делает у тебя на руке?
– спросил Пуллингс, указывая на сине-красную татуировку.
– Бывал в море, не отрицай.
Да, мальчишкой ушёл в море: пять месяцев на "Гермионе", почти все время страдал от морской болезни, и когда экипаж списали на берег здесь, в Хэмоазе, ушел как можно дальше вглубь страны и никогда снова не приближался к морю, пока в четверг вербовочный отряд не схватил его, когда он пересекал мост, чтобы навестить важного клиента в Салташе. Его дело рухнет, если он не вернется домой.
– Мне жаль, Йетс, - сказал Пуллингс.
– Но закон есть закон: любой, кто ходил в море, может быть принудительно завербован. В подобных случаях некоторые офицеры прочитали
Йетс бросил отчаянный взгляд на сидящих за столом, сцепил руки и без единого слова прошел дальше, слишком расстроенный, чтобы говорить.
За ширмой Стивен велел ему снять одежду, ткнул его в живот и пах, и сказал:
– В вашем деле вы поднимаете тяжести.
– О нет, сэр, - сказал Йетс тихим упавшим голосом, - только на тачке.
– И не вздумайте мне возражать, - резко оборвал Стивен.
– Вы отвечаете на вопросы, когда вас спрашивают, и не раньше, слышите?
– Прошу прощения, сэр, - сказал Йетс, закрыв глаза.
– Вы поднимаете тяжести. Вот признаки зарождающейся грыжи. Боюсь, мы должны отказаться от вас. Это не очень серьезно, но вы должны умерить употребление эля и вина, и никаких крепких спиртных напитков, отказаться от табака, этого мерзкого порока, и трижды в год пускать кровь.
Джек ходил взад и вперед по кормовой каюте: капитанской гостиной, мюзик-холлу, убежищу и источнику восторга, диктуя всезнающему, хранящему все секреты старому писарю, одолженному у своего друга, члена Адмиралтейского совета: «Капитан Обри шлёт свои наилучшие пожелания лорду Алтону и очень сожалеет, что "Ворчестер" - неподходящий корабль для молодого джентльмена в возрасте сына его светлости: на корабле нет учителя, а характер теперешних моих обязанностей препятствует - препятствует моей деятельности в качестве долбаной няньки, используйте это прекрасное выражение и подумайте о других, мистер Симпсон, если вам будет угодно. Но если мальчика отдать в хорошую математическую школу, то в двенадцать, после того как в течение года или около того он изучит основы тригонометрии, навигации, английской и французской грамматики, капитан Обри будет счастлив исполнить пожелание его светлости в случае своего назначения на какой-либо более подходящий корабль.
– У лорда Алтона куча связей в правительстве, сэр, - заметил писарь, - это знакомство дорого стоит.
– Уверен, так и есть, - ответил Джек, - и уверен, что Алтон вскоре найдёт более отзывчивого капитана. Теперь почти то же самое мистеру Джеймсону, но в его случае сын слишком стар. Мальчик может быть очень хорош в латыни и греческом, но не знает разницу между логарифмом и лагом, кроме того, мало кто из молодых людей хорошо переносит море в пятнадцать. Кто дальше? Вы что-нибудь знаете о племяннике адмирала Брауна?
– Что ж, сэр, мне он кажется туповатым молодым джентльменом: последний капитан списал его на берег, и мне сообщили, что он провалил экзамен на лейтенанта в Сомерсет-Хаусе.
– Позволю себе согласиться. Я оказался свидетелем прискорбного зрелища, как он в пьяном виде разворачивался на ялике. В то время этот мичман плавал на "Колоссе". Но я считаю, что должен взять его - дядя оказался очень добр ко мне, когда я был юнгой. Мы постараемся развить его ум, может тогда он сдаст экзамен в Гибралтаре, и, возможно, адмирал повысит его ради дяди - оба плавали вместе во времена испанской заварухи, насколько припоминаю, - сказал Джек, глядя в кормовое окно и видя Хэмоазу более чем двадцатилетней давности, так же переполненную военными кораблями, и себя, свежеиспеченного молодого лейтенанта, излучающего
– Я сам напишу это письмо, - сказал Джек.
– Что касается юных Сэвиджа и Мейтленда, они, конечно, могут приезжать. Но теперь есть еще очень деликатное конфиденциальное полуофициальное письмо адмиралу Бойеру в отношении оставшихся лейтенантов: мистера Коллинза и мистера Уайтинга. Я ничего о них не знаю, кроме того, что они очень молоды - в нижней части списка, но мистера Сомерса я не хочу, если смогу отказаться от него.
– Достопочтенного мистера Сомерса, - многозначительным тоном произнес Симпсон.
– Несомненно, но парень ленивый, да и вообще не моряк - слишком богат на свою беду и беду компании, в которой находится - не умеет пить и не обладает здравым смыслом, чтобы отказаться от вина. Представьте себе, что он заступает на ночную вахту в штормовую погоду у подветренного берега, представьте, как посылаете его в шлюпочную операцию - это превратится в забаву с человеческими жизнями, несомненно. Я не имею ни малейшего представления о людях, превративших службу лишь в удобство для себя, как будто это государственная богадельня для бездельников. Нет. Мы должны выразить это с большой осторожностью, указывая крайне уважительно, что будем прокляты, если заполучим на борт его, а не одного из двух других джентльменов, о которых ходатайствуем - Торнейкрофта и Паттерсона: оба на берегу, как я прекрасно знаю.
– Мистер Уиджери с верфи, желает вас видеть, сэр, - доложил Киллик.
– Ах, да, - сказал Джек, - это касается стеньг. Мистер Симпсон, вы можете счесть, что неплохо бы посоветоваться с членом Адмиралтейского совета по этому письму, и, возможно, позволите взглянуть на проект нынче вечером. Нельзя терять ни минуты: ищейки могут нагрянуть на борт в любой день, и тогда будет намного сложнее от него избавиться. И скажите, пожалуйста, миссис Фэншоу, со всеми соответствующими выражениями, что я буду счастлив отобедать с ней и членом Адмиралтейского совета в воскресенье. Вы выпьете по стаканчику с мистером Уиджером перед уходом?
– Вы очень добры, сэр. Но пока я не забыл, капитан Фэншоу просит вас внести внука своей сестры в судовую роль, прежде чем её закроют. Зовут Генри Мидоуз, почти восемь, неплохой парень.
– Конечно, - отозвался Джек.
– Как пометить? Капитанский слуга звучит неплохо. Киллик, пригласи мистера Уиджера и принеси мадеры.
Над Хэмоазой, Катвотером и Зундом громыхнула вечерняя пушка, в Плимуте, в доках и на военных кораблях замерцал свет - каждый как отдельная деревня. Окна кормовой каюты "Ворчестера" светились ярче остальных, потому что капитану еще предстояло много бумажной работы, и он зажег патентованную лампу Аргана: на столе лежали бумаги с блокшивов вместе с заявками от плотника, отчетами старшего канонира и боцмана, огромными свитками с продовольственного склада и первыми набросками вахтенного расписания - результат нескольких часов тесного общения с первым лейтенантом, но поверх этих аккуратных куч рядом с его скрипкой лежали несколько рукописных листов с нотами, и именно их он и изучал, когда вошел Стивен.
– А вот и ты, Стивен, - сказал Джек.
– Киллик, Киллик, сюда. Жареный сыр, слышишь меня? Стивен, рад тебя видеть.
– Ты, несомненно, выглядишь вполне счастливым. У тебя день прошёл хорошо?
– Терпимо, спасибо, терпимо. Должен сказать, член Адмиралтейского совета оказался щедр к нам: у нас почти укомплектованный экипаж, и он пообещал передать половину команды "Ската", когда тот завтра её спишет.
– Тот маленький кораблик, который приплыл после нас, с прибитым хвостом акулы на носу? При всей твоей жадности до матросов вряд ли можно многого ожидать от простого плавающего курятника.