Мистер Аркадин
Шрифт:
— Ах это. Был случай. В Италии. Кого-то ударили в спину ножом.
— Именно так. Правильно. А вам-то откуда это известно?
Смех и слезы. Мне нужно еще до ночи успеть к Зуку. Потом
вернуться в отель и лечь наконец в постель, забыв о Рождестве, забью обо всем, зарыться в тепло и уснуть.
— Послушайте, это произошло у меня под носом. Но я все, что знал, давно сообщил итальянской полиции. Мне нечего добавить.
Они поколебались, с сомнением переглянулись и отошли в сторону пошептаться. Терпение мое лопнуло.
— Послушайте,
Я брякнул это, только чтобы отвязаться от них. Но мои слова произвели неожиданно сильное впечатление.
— А? — переспросил тот, что поменьше. — Вы направляетесь к мистеру Аркадину?
Я и забыл совсем, что еще полгода назад это имя тоже действовало на меня магически.
— Но тогда вам в другую сторону.
Я невольно ухмыльнулся. И сказал, что заблудился, что не знаю города. К тому же погода.
— Мы вас проводим.
Черт бы их побрал! Однако мне ничего не оставалось, как следовать за ними. Может, оно и к лучшему. В Акапулько мы с Аркадиным расстались в самых дружеских отношениях. К тому же я вез ему отличные новости от Софи. Меня хорошо примут; зная его широкий образ жизни, я мог рассчитывать на королевское угощение. Может, это будет самое счастливое Рождество в моей жизни.
Мои спутники выбрали кратчайший путь, и вскоре я увидел залитые светом окна отеля. Полицейские были сама вежливость, у входа они уважительно раскланялись со мной, добавив, что им, собственно, была от меня нужна лишь небольшая информация. Имя жертвы. Для этого необязательно идти в участок. Они могут направить мне фото для опознания на адрес мистера Аркадина.
Наконец они удалились, пожелав мне счастливого Рождества. Мне к тому времени чуть полегчало, и я тоже их поздравил. На площади перед отелем собралась в кружок группа Армии спасения, они пели псалмы под духовой оркестрик. Подымаясь в лифте, я с удивлением заметил, что напеваю эту мелодию.
Аркадин занимал целое крыло пятнадцатого этажа. Коридорный, стоявший на площадке, указал мне дорогу в комнату, откуда доносился праздничный гул, даже не спросив ни пригласительного билета, ни имени.
Сперва я ничего не мог разглядеть в нарядной толпе. Сизый табачный дым висел в воздухе. Зеркала затуманились, люстры были погашены, и горели только свечи да огромная рождественская ель, щедро увешанная игрушками и сладостями. Детей вокруг елки не было; и, как я заметил, толпа гостей — мужчины в смокингах и декольтированные дамы — резко отличалась от той, что я видел в Сан-Тирсо. На таких вечеринках Райна не присутствовала.
Я начал искать глазами хозяина. В такой толчее это было не просто. Блондинка со стеклянными глазами бросила мне на плечи гирлянду бумажных цветов, другая напялила на голову бумажную шляпу, которая тут же с треском разорвалась. Высокий мужчина размахивал красным воздушным шаром, другой бил в игрушечный барабан. Я засомневался, что вечер действительно окажется таким веселым, как я ожидал.
Несколько человек развлекались,
— С Рождеством, — обратился я к человеку в красном.
Этим я решил ограничиться в смысле приветствий.
— Дурачитесь, — продолжал я без всякой преамбулы; меня мутило от вида двух его красоток.
Аркадин без слов оставил их и, пройдя сквозь толпу как нож сквозь масло, подвел меня к оконной нише. Казалось, он пребывал в прекрасном настроении.
— Ну, — начал он, — нашли вы вашего подопечного? Очень мило с вашей стороны навестить его как раз в сочельник. Я. пожалуй, тоже займусь тюремной благотворительностью. Как, вы говорите, его имя, вашего протеже?
Боль застучала у меня в висках. Пожалуй, не видать мне на этот раз рождественского ужина.
— Якоб Зук. Вам это имя знакомо не хуже моего. Но я не встретился с ним.
Аркадин стащил красный колпак и снял фальшивую бороду. И запустил пальцы в настоящую.
— Что так? Он сбежал?
— Нет. Его выпустили. Он все равно долго не протянет. Небось умирает сейчас в какой-нибудь жалкой комнатушке. На Себастианплац, 16, если быть точным.
Аркадин разглаживал свою бороду.
— Ну что ж, хорошо, — заключил он. — Не хотелось бы выглядеть бессердечным, особенно в нынешний вечер. Мир на земле и благоволение во человецех. Но все же, если ваша история правдива, для меня было бы лучше, если этот, как его — Зук? верно? — выйдет из обращения.
Он подал знак лакею, обходившему гостей с подносом, взял бокал и предложил мне. Шампанское отдавало горечью. Возможно, из-за болезни. Я обливался потом.
— За Васава Атабадзе — потерянного, обретенного и благополучно забытого вновь!
Что отразилось сейчас на лице Аркадина? Злое торжество? Я вспомнил прозвище, которым не без нежности наградила его Райна, — Людоед. Мне вспомнилась также история про Людоеда, у которого бородатое лицо выражало злую радость. Я принял какие-то пилюли от простуды, может быть, из-за них мне стало как-то не по себе. Я задыхался в этой дымной комнате. Пробормотав извинение, я вышел на площадку.
Ко мне подошел привратник с письмом, ответ на которое ждали внизу.
Опять эти полицейские. Мне не хотелось, чтобы меня втянули в бесконечно длинное расследование. Лучше уж шумные радости у Аркадина.
— Я сейчас напишу записку, — сказал я привратнику.
И вернулся в переполненную народом душную комнату. Стрелки забавлялись вовсю. Аркадин тоже к ним присоединился. Он умелой рукой, почти не глядя, посылал в цель стрелу за стрелой. Ему аплодировали. Меня вынесло к стене, на которой висела мишень. Мальчишка-привратник наблюдал за игрой округлившимися глазами.