Мистер Грей младший

Янис Каролина

— Я… твои двести двадцать вольт, — выдохнула она, еле слышно.

— Четыреста сорок, Малыш, четыреста сорок…

Даниэль

Едва парочка покинула бильярдный зал, точно по щелчку или по открытию крана, из моих глаз брызнули слёзы, которые прожигали поры щёк настолько разительно и нещадно, что прекратить их поток в ту же минуту мне не представлялось возможным. Я закрыла рот руками, чтобы не произнести ни единого звука, начиная шумно и прерывисто дышать, сквозь пелену слёз глядя на промокшее платье этой гадкой потаскухи.

Шумно

выдохнув, я закинула голову назад. Схватив салфетку, что лежала под пиалой с мороженым, я старалась аккуратно промокнуть щёки, не желая видеть себя, да и чтобы другие видели меня при полном параде «эффекта панды». «Нельзя плакать», — шептала я самой себе, — «Нельзя плакать, а-то глаза будут красные». Я уже не помнила, откуда знала это незамысловатое правило. Кто научил меня этому? Гувернантка ли? Мама ли? Но я стояла, как солёной столб, стояла и повторяла: «Глаза не будут красными, нет. Глаза не будут красными». Вновь закинув голову, я держала глаза широко открытыми, чтобы слёзы закатились обратно, внутрь. Я уже предвидела, как минут через пять все будут спрашивать: «где Теодор? Почему нет Айрин?» Я уже придумала, что скажу и, в итоге, мне пришлось всё это озвучить, глядя прямо в глаза Фиби:

— Бедняжка Айрин подскользнулась, упала в бассейн…

— И Теодор был тогда рядом? Почему? — спросил Адам, недоверчиво щурясь. Я сжала губы.

— А пёс его знает, — бросила я, — Он всегда рядом. Видимо, ей повезло… Я вызвала им такси. Он отвезёт её домой, а потом приедет к нам в апартаменты, — произнесла я. Всё выдержу, на всё отвечу, но не потеряю лица, не уроню его.

«Какая к чертям разница с кем он спит, если под венцом всё равно буду стоять я? Какая разница, кто: Айрин ли, Джесси ли? Или ещё какая-нибудь там дохлая кошка?» — пронеслась в моей голове мысль.

— Ты тоже поедешь домой? — как-то слишком близко ко мне нагнувшись, а затем, качаясь, спросила Фиби… Я отвела от неё взгляд. И на задворках сознания ко мне пришло понимание, что качается не она, а всё окружающее. Я поняла, что внутри моей головы происходит что-то…

— Дана! — услышала я чей-то оклик, поглощаемая тьмой.

***

Очнулась я, как мне было предельно ясно, уже в доме Греев старших. Это комната Тео-подростка — это точно. Ночь за окном, тусклый свет торшера. На мне была какая-то рубашка Грея, ибо аромат Hugo boss, что въедается так серьёзно, хоть чем его не стирай, бил в носовые пазухи и заставлял виски пульсировать. Я закрыла и открыла глаза: рядом со мной сидел солидный мужчина лет сорока, по всему представительному виду тянущий на очень богатого и дипломатичного врача. «Ненавижу врачей», — пронеслось в моей голове. Я сморщила лоб.

— Не напрягайтесь, мисс Гриндэлльт, — деланно проговорил он, — Как вы себя чувствуете?

— Меня… немного подташнивает, но это, стало быть, от алкоголя… Никогда не мешайте Мохито с шампанским, сэр, — я попыталась улыбнуться, на что врач слегка покачал головой.

— А я бы посоветовал вам, уважаемая мисс Гриндэлльт, на ближайший год отказаться от алкоголя вовсе, — он с какой-то слащавой улыбкой

поглядел на меня, я нахмурилась ещё больше. Сердце бешено забилось.

— Я чем-то… серьёзно больна? Алкоголь развивает во мне какую-то болезнь?

— По-обыкновению, мисс Гриндэлльт, алкоголь развивает болезни у всех и каждого, начиная циррозом печени, заканчивая её саркомой и алкоголизмом. Но в вашем случае, дело весьма другое. Или, я бы даже сказал, приятное. Как и для вас, так и для вашего будущего мужа, — улыбнулся он.

«О, нет», — чуть было не прошептала я, но тут же уголки моих губ вздёрнулись в улыбке. Победа, может быть, за мной?.. Но это… это будет крайним средством! Да, крайним!

Мысли путались в голове, я пыталась что-то сказать, но у меня никак не выходило.

— Я беременна? — тихим шёпотом спросила я.

— Да, мисс Гриндэлльт, именно так, — кивнул врач.

— Вы… сказали об этом… кому-нибудь, кроме меня? — нахмурилась я.

— Нет, — он чуть сжал губы, — дело это ваше, мисс Гриндэлльт.

— Я пила противозачаточные… Неужели, всё равно, я…?

— Ни одно противозачаточное не сильнее природы, Даниэль, — он снисходительно улыбнулся. Я тяжело сглотнула.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Доктор Б. Б, — озорно улыбнулся он, — Брендон Байрон, старый друг вашего отца Грейсона и новый приятель Армана Крига.

— Спасибо, доктор Байрон, — слабо улыбнулась я, — Вы не представляете, какую радость вы мне только что сообщили, — прошептала я.

— Рад служить, — кивнул он, — Если понадобиться врач, то обратитесь к вашему отцу. Он, в свою очередь, обратится ко мне, а я найду для вас акушера-гинеколога, сопровождающего вашу беременность вплоть до родов, — кивнул он.

— Спасибо… Только пока… никому ни слова, — я пристально поглядела в его глаза.

— Хорошо, мисс Гриндэлльт, но вы ожидаете ребёнка уже почти что месяц, так что долго скрывать не получится…

— Почти месяц? — нахмурилась я, — Так странно, у меня… не было никаких признаков.

— Видимо, потому, что вы не сконцентрированы на себе, мисс Гриндэлльт, — произнёс он, вставая, — А вообще, каждая женщина переживает первый триместр по-разному. У некоторых месяца два проходят абсолютно спокойно, а затем начинается самый настоящий критический токсикоз. Ну, что ж, — кивнул он, — Уже за полночь, вам пора спать. Поскольку вы не хотите, чтобы я сообщал ожидающим новостей Арману Кригу, его жене и вашему будущему свёкру эту правду, что мне им доложить?

— Скажите: простое недомогание, всё пройдёт наутро. Будьте любезны, — улыбнулась я.

— Хорошо, мисс Гриндэлльт. Это ваше право, — кивнул он, распрощался и покинул комнату.

В моей голове были готовы блуждать мысли, пылкие, скользящие и быстрые, как маленькие рыбки. Я накрыла руками живот и долго лежала, глядя прямо в потолок и пытаясь совладать с собой, со всем происходящим. Мне нужно было снова думать, снова принимать решения, снова и снова, а я даже понятия не имела, где мне найти силы на всё это? У кого их занять? И могу ли я теперь бороться, когда отвечаю уже не только за себя… Не только за себя, но и за нового, чуждого пока мне гостя.