Мистер Грей младший
Шрифт:
— Я не мёртв, я жив! — всплеснул руками я.
— Но это теперь известно! Тогда-то мне никто об этом не сказал… Хоть бы самолётик прислал!
— Хрустальный, как Фиби? — улыбнулся я.
— Нет, бумажный, — засмеялся он, хлопнув меня по плечу.
Мы расстались до завтрашнего дня в прекрасном настроении. С меня — оставались организационные и декоративные вопросы, с Яна — приглашения наших друзей и врагов, (я нисколько не сомневался, что он имел ввиду мисс Гриндэлльт), напитки и угощения, а так же — костюмы Нептуна и Тритона, для нас, этаких царей бассейна. Я помнил про своё обещание обдумывания сюрприза с тортом, но прежде чем заниматься чем-либо остальным,
Даниэль
Получив приглашение от Яна и Адама ещё вчера, я прекрасно знала, какой надену купальник, какой помадой накрашу губы; как буду вести себя с окружающими, улыбаться, отвечать о ближайшей свадьбе на многочисленные вопросы всех желающих. Я продумывала всё, но стоило ли мне это делать? Теодор никогда ни о чём не задумывался, и я это поняла, только живя рядом с ним. Но даже это для меня не было бременем, это было для меня счастьем. Я уверена, что могу быть ему еще больше полезнее, чем раньше думала. Я следила за всем, что его окружает. Я узнала, что он любит, а что терпеть не может. Я знаю наизусть его расписание, знаю счёт его рубашкам и костюмам. Знаю, что ждут от него родители, почему так, а не иначе, они смотрят на него… Я пыталась отчётливо понять психологию его семьи. Она была очень далека от моей.
Не только от моей собственной, но и от психологии моей семьи. Я пытаюсь припомнить те славные дни, когда я была действительно нужна моей матери или моему отцу. Трудно припомнить точный момент того моего подросткового периода, когда я официально поставила ярлык: я маленький, зыбкий, ненужный и заброшенный до поры-до времени проект. Страшно вспоминать, каких трудов мне стоило заставить себя полюбить собственную натуру. Так же страшно вспоминать те дни, когда родители были вместе, только потому что была я. Они смотрели на меня, как на дорогую игрушку, которую нужно удачно выдать замуж, обучить всему, дать в руки деньги, научить правильно распоряжаться ими. Меня хотели научить сдерживаться, научить говорить, научить молчать, научить улыбаться, когда хочется поднять руку и замахнуться на живое… Но они не успели этого сделать, благодаря папиному утешению в одной работе и постоянным изменам и скандалам мамочки, в которые были вплетены пол-района, в котором мы жили. Я любила своих родителей, как мясо и как торт — понемногу и раздельно. И со временем, научилась всему сама. Жизнь прекрасный учитель, как ни крути.
Поправив волосы под дорогой французской шляпкой, я высвободила один локон. Довольно улыбнулась своему отражению, надевая роскошный пляжный кардиган, замечательно сочетавшийся с тёмно-синей шляпкой и таким же раздельным купальником в стиле Мэрилин Монро. Из-под ресниц посмотрев на свои запястья, я взяла водостойкий тональный крем одного из самых светлых оттенков, плавно разнесла по своим убыточным местам, которые уже нашла, где убрать: клиника Максвелла давно предлагала мне свои услуги, но тогда этого хотел отец… А теперь, хочу я.
Я вспомнила, как страдала, когда матери не стало. «Человек, поддающийся стрессам с такой лёгкостью, всегда будет в зоне риска», — слышались мне слова психиатра, — «Возлюбите себя, Даниэль. Суицид — дословный перевод — я себе не нужен, я дрянь, такая дрянь не нужна на Земле».
Сморщившись, я смотрела на себя в зеркало на трюмо, пока эти воспоминания кружились в моей голове. Выдохнув, я снова смогла вернуть себе осанку, улыбку, точно ничего и не было.
«Ты сильная, Даниэль. Ты красивая и независимая», —
— Даниэль, ты уже готова? — весёлый голос Теодора раздался так неожиданно, что я чуть ли не подавилась воздухом. Он выходил из гардеробной: с встрёпанными волосами, небрежно надвинутыми на нос брендовыми солнечными очками, голым торсом, в полуночно чёрных укороченных брюках с принтом пальм от Dolce & Gabbana.
«Не мужчина, а подарок», — пронеслось в моей голове, между теми давнишними мыслями, что ели меня в последнее время: «что изменилось между нами со вчерашнего дня?»
— Да, я готова, дорогой, — широко улыбнулась я, снова обращая внимание на зеркало и выделяя помадой губы, — Ты такой весёлый… И вчера вёл себя иначе. Кажется, ты пытаешься кого-то загнать в угол, — как бы невзначай озвучила я предмет своих опасений.
Теодор побледнел. Это было видно даже в отражении зеркала.
— Тебе кажется, Дана, — попытался он ухмыльнуться, как можно сексуальнее и беззаботнее. В эту же секунду я поняла обман, но паниковать было рано.
***
Стоял душный августовский вечер. Краснеющее солнце золотило воды огромного бассейна, наполненные розовыми надувными фламинго; маленькие низкие столики с напитками и закусками тоже стояли вокруг бассейна: в тарталетках в виде рыбок блестели разные сорта икры. Мини-бар, с дорогой широкой стойкой, изготовленной из бамбука, стоял поодаль бассейна, за ним хозяйничал молодой симпатичный парнишка. В той же зоне стояли круглые столики для фуршета: фрукты, суши, канопе. Возле бара был установлен фонтанчик из бутылок дорогого розового шампанского: оно лилось прямо в бокалы, вспенивалось, а работники переставляли новые и новые. Купальная зона была разделена на две части: первая — глубокий бассейн с кристально-чистой водой, вторая — фонтаны, водяные горки, установленные прямо в специальных отсеках на земле и выносящие людей в бассейн поменьше. Шезлонги, стоящие близко к воде были самым желанным местом: свежесть, вот чего просил каждый пришедший.
Сложив подарки в специально уготовленное для этого место, куда нас и отвела красивая и сияющая в медном дорогом купальнике Фиби, которая уже могла похвастаться превосходным естественным загаром, мы с Теодором прошли к шезлонгам. Но едва он положил свои солнечные очки на шезлонг, то поворотил к душевым кабинам.
— Я пришёл плавать, — беззаботно произнёс он, я остановила его за руку.
— Может быть, дождёмся именинников? — спросила я, поднявшись. Он немного напрягся, когда я положила руку на его бицепс и поднялась ею к его идеальной шее. — Это будет неприлично, если ты сбежишь сейчас же, — выгнула бровь я.
Он кивнул. После чего, сглотнув, высвободился из моих полу-объятий. Я со спокойствием приняла это. У меня уже не было сомнений, что он был с ней. Не было сомнений, что она ещё появится здесь. Я уже приняла решение. Это я знала точно…
Тем временем, чей-то звонкий голос заставил всех пришедших обернуться к бассейну:
— Дамы и господа, вас приветствуют юбиляры… Внимание, короли стихии: Адам и Ян Флинны!
Вода в бассейне забурлила, после чего лампочки, установленные в бассейне, стали пускать разноцветные блики на воду. Одна секунда — и широкие надувные кресла выпрыгнули из-под воды, на них сидели братья Морские цари, что заставило всех засмеяться и начать аплодировать им.