Мистер Грей младший
Шрифт:
— Послушай, ты стал циником, — бросив на меня пристальный взгляд, сказала Анастейша.
— Тебе легко говорить, — я посмотрел ей в глаза, — За всю жизнь ни одной складки. Вот, села, ногу на ногу… Стройную ногу на стройную ногу. А бедным людям? Одна нога скатится с другой, если они так попытаются сесть.
— Им просто надо заняться собой, — проговорила Ана, — На самом деле, всё не так сложно и не так страшно…
— Они уже больны сахарным диабетом, — пробурчал я.
— Это ужасно, —
сахарный диабет — это образ жизни, не болезнь, потому что у большинства людей он приобретённый. И стоит им начать двигаться, борясь с гиподинамией, есть здоровую еду, как состояние и физическое, и моральное заметно улучшится.
— Ну, ладно, — махнул я рукой, — Хватит о Лайкарте. Чёрт с ним.
Я вновь поднял взгляд на Теодора. Он заставлял меня тревожиться не на шутку. Что-то мне подсказывало, что дело пахнет жареным, и что это «не поладили» имеет тяжёлую основу, доныне неизвестную. Это меня огорчало.
— Что такое, Теодор? — нахмурился я, — Хорошо, что я не с Лайкартом эту сделку заключил. А-то женился бы ты сейчас на одной из лайкартят, — ухмыльнулся я.
Ни слова в ответ.
— Теодор, ты молчишь, — констатировал я вслух.
— Да, женился бы, женился бы, — задумчиво произнёс.
— В смысле? Тебе всё равно, на ком жениться?
— Нет, папа. Не всё равно, но…
— Хотя, да. Ты прав, ты прав, — закивал я, — Чем меньше хочешь видеть женщину — женись на ней. Муж с женой почти не видят друг друга. Когда им видиться? Специально свидания назначать? Глупо. Бежать на свидания, если ты имел глупость назначить, ещё глупее. А так сидишь, жив и невредим, в халате. Она прошла мимо. Лучше б её не видеть, особенно после сна… Она занята своим внешним видом. Для кого, для тебя? Да нет же, для тех, кто будет являть себя ей после твоего ухода… Главное, чтобы жена родила детей. Только и всего.
— Ну, если так, папа, то я готов жениться хоть каждый день. Лишь бы мне не докучали.
— Тебе уже докучают? — я нахмурился.
— Ну, как ответить? Пока нет, но раз всё так мрачно, как ты описал…
— О, отнюдь не мрачно, — покачал я головой, — Ты что, хочешь быть всю жизнь влюблённым? Можно сойти с ума, ходить с перекошенными глазами. Без аппетита, с несварением… Нет. И всё-таки, браки бывают счастливыми.
— Как у тебя с мамой? — улыбнулся он.
— Да, — кивнул я,- Но вряд ли ты найдёшь такую прекрасную женщину, как твоя мать.
— Почему?
— Потому что ты, не обижайся, сынок, далеко не такой, как я. А только таким мужчинам, как я достаются такие женщины, — я посмотрел на Анастейшу.
— Благодарю за комплимент, — улыбнулась она. Затем, обратила взгляд на свой клатч, где мягко вибрировал мобильник.
Она достала его, пристально смотря на дисплей и улыбаясь.
— Кто это, Ана? — нахмурился я.
—
— О, Фиби… Счастливая жена счастливого мужа! Что там? Как там она? — спросил я. Анастейша встала из-за стола.
Я недолго наблюдал за ней, прохаживающейся на своих идеальных ногах по залу, беседующей. После чего, она с широкой улыбкой вернулась.
— Что она сказала? — оживившись, спросил Теодор.
— Они прилетают сегодня вечером, дорогой, — улыбнулась мама, проведя рукой по его волосам.
— О, ну, вот, — развёл я руками, — Прошёл месяц и пару дней, а они уже друг другу надоели.
— Они счастливы, Кристиан. Но медовый месяц, действительно, сроки заставляют закончить. На то он и месяц.
— Слава Богу, — вздохнул я, — Нужно будет распорядиться насчёт ужина.
— Не нужно, Кристиан, — покачала Анастейша головой, — Фиби сказала, что они остановятся у Стефана этим вечером.
— Ну, ещё лучше! И тебе не надо печь любимый пирог Фиби. Береги ручки, они тебе ещё пригодятся, — я взял её правую руку и нежно поцеловал, — Будешь учить готовить Дану, чтобы она смогла порадовать своего мужа.
Я бросил взгляд на своего сына: он чрезвычайно напрягся. Желваки играли на его лице. Чёрт возьми, моя интуиция меня поражает.
— Если хочешь, папа, я женюсь и оставлю Дану у вас, а сам буду расширять наш бизнес, — проговорил он, заглядывая мне в глаза. — И вообще, договор же, всё ещё не в силе? Ты его не подписал, а значит — жениться я не обязан.
Ток пронёсся в воздухе, шипучем и колким, как химический раствор. Даниэль Гриндэлльт мертвенно побледнела, её лицо исказила мука, что она сдерживала, плотно сжав кулаки. В её глазах была неизвестность. Но, вместе с этим, она понимала всё.
— Да, но, кажется, ты решил его возобновить по собственной воле, — произнёс я, хмурясь.
— Да-да, — покачал головой он, со странной, пугающей улыбкой спокойствия.
— И что же со свадебными приготовлениями? — продолжил я воспроизводить уготовленные вопросы, которые сейчас уже были не к чёрту.
— Может, не стоит заморачиваться, папа? — он серьёзно посмотрел мне в глаза.
Дана так сжала кулаки, что был слышен хруст её побелевших пальцев.
— Шучу, — с ухмылкой произнёс он, глядя на меня с полной серьёзностью.
Дамы за столом не дышали. Я только притуплённо моргал. Теодор резко воткнул вилку в бифштекс.
Адам
Бар в центре города наполнялся с огромной скоростью. Ребята, что окружали меня, во главе с моим братом с воодушевлением расспрашивали меня о медовом месяце с Фиби, о том, что мне больше всего понравилось: то, как она смущённо примеряла дорогие бикини на загоревшее бронзовое тело, или то, как она не могла спать, после очередной ночи любви, не помолившись. Фиби Криг. Моя малышка. Ей нужна была встреча с Джеки и Эвой, а мне — необходима пьянка с этими чертяками.