Мистические истории доктора Краузе
Шрифт:
– Десять… девять… Вы входите в туннель и набираете скорость. Восемь… семь… Двигаетесь все быстрее и быстрее.
Услышав слова доктора, Петр Семенович тихо вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь.
– Шесть… пять… Стены начинают светлеть, вы двигаетесь все быстрее и быстрее. Четыре… три… Стены почти белые, вы видите выход. Яркий ослепительный свет застилает вам глаза. Два… Вы видите перед собой выход. Один… Вы снаружи. Вам комфортно, и вы в безопасности.
По обоюдной договоренности, доктор не стал задерживаться на предыдущей жизни, а поместил его в туннель для перехода в следующую инкарнацию.
Когда туннель остался позади, доктор спросил:
– Вы слышите мой голос?
– Да, – тихо ответил Эдуард Филиппович.
– Где вы сейчас находитесь? Что вы видите перед собой?
– Я в темени.
– Темнота рассеивается. Сейчас день или ночь?
– Ночь.
– Что вы видите?
– Ничего, тьма-тьмущая, – отозвался Эдуард Филиппович, – только слыхать стук какой-то издалече.
– Что за стук?
– Кажись, стук поезда. Эт где это я?
– Вы мужчина?
Эдуард Филиппович, не мешкая, сразу ответил утвердительно.
– Посмотрите, во что вы одеты.
– На мне зипун.
– Сколько вам лет?
– Не знаю.
– Как вас зовут?
– Не могу припомнить. Запамятовал. Ой, что-то тревожно мне. Как будто немедля что-то должно стрястись.
Доктор подметил, что Эдуард Филиппович заговорил с акцентом, очень быстро, как будто суетился во время разговора и при этом причмокивал.
– Хорошо. Посмотрите по сторонам, можете вы что-нибудь разглядеть?
Присмотревшись, мужчина в зипуне увидел, что из темной точки стал нарастать свет, сначала он был похож на луч фонарика, затем начал расширяться и стал похож на прожектор. Вместе с ним нарастал свист, похожий на сигнал паровоза. Шум усиливался, и в следующую секунду он увидел, как прямо на него надвигается железнодорожный состав. Огромная луна угрожающе нависала над клубками дыма и освещала крыши вагонов, которых было не меньше семи. Он пытается отскочить в сторону, но не может, его ноги прикованы кандалами к рельсам.
– Нет, нет, нет, – застонал Эдуард Филиппович.
– Что происходит? Ответьте мне! – скомандовал доктор.
– На меня несется поезд, меня приковали к рельсам. Я немедля умру! Спасите меня!
Доктор ужаснулся, пациент снова в последнем дне предыдущей жизни и снова насильственная смерть.
Мужчина в зипуне кричит, просит о помощи, но рядом никого нет. Темнота обволакивает все вокруг. Только прожекторный свет от паровоза на мгновение окрашивает прилегающий к железнодорожному полотну ландшафт. Это открытая местность и лишь изредка мелькают небольшие рощицы, припорошенные снегом.
– О Боже! Простите меня, простите! – закричал Эдуард Филиппович. – Не надо, я не хотел, отпустите меня!
– Успокойтесь, вам ничего не угрожает. Вы в безопасности. Кого вы видите рядом с собой? Кто приковал вас цепями к рельсам? – спросил доктор.
Мужчина в зипуне оглядывается по сторонам и замечает, что недалеко в березовой рощице стоят три человека, держа четырех лошадей под уздцы. Один из них помахал ему шляпой и громко крикнул:
– Жмара! Мы тебя прощаем. Встретимся в аду!
– Они кличут меня Жмарой! Меня приковали братья! Они ненавидят меня. Они не отъезжают, хотят поглядеть, как я сдохну! – возбужденно затараторил Эдуард Филиппович.
– Вас приковали ваши родные братья? – переспросил доктор.
– Мы братья, но не по крови. Нашу банду прозвали братья Маузер.
– Почему вас так прозвали?
– Потому что у нас есть револьвер маузер. Мы его украли у одного немца.
– Вы грабители?
Эдуард Филиппович улыбнулся и с наслаждением произнес:
– Так и есть. Раньше мы промышляли на речных судах, а как открылась железная дорога Сызрань – Батраки – Оренбург, мы орудуем под Оренбургом, и иногда в Самарской губернии. Как только на нас объявляют облаву, мы скрываемся в казахских степях.
– За что вас приковали братья?
– Я утянул добычу с последнего налета и хотел бежать. Но они как будто чуяли это и расставили мне ловушку.
– Зачем вы предали своих братьев? Разве вам не нравится ваше ремесло?
– Чего скрывать? По сердцу мне такое житье-бытье, – довольно произнес Эдуард Филиппович, – но мне надобны гроши, и я люблю гроши. Я долго ждал этого момента.
– Зачем вам деньги?
– Хочу поехать в Москву. Там жительствует моя родная мамаша. Она меня бросила, я бастард. Обрюхатил ее музыкантишка и убег, а она барыня. Меня-то воспитала тетка Зинаида. Кормилица моя. Я мамаши в глаза не видывал. Хочу на нее издалече кинуть взор.
– Вы знаете, какой сейчас год?
Жмара задумался, но, увидев перед собой поезд, снова запричитал.
– Простите меня! Отпустите! Я не буду больше, я все понял! Братва!
Глаза Эдуарда Филипповича увлажнились, и одинокая слеза скатилась по щеке.
Жмара видит, что поезд приближается с каждой секундой все ближе и ближе, ужас в его глазах нарастает, и он понимает, что это конец. Перед ним мелькают самые важные события из его жизни, и он мысленно за доли секунды до смерти просит у Бога прощения.
Раздается громкий настойчивый гудок и в следующую секунду удар! Тело Эдуарда Филипповича дернулось на кушетке и обмякло.
– Что происходит?
– Я снова в темноте, – тихо произнес Эдуард Филиппович обычным тоном.
Посмотрев на часы, доктор принял решение вывести пациента из гипноза.
Пациент протер глаза и привстал на кушетке.
– Как себя чувствуете, Эдуард Филиппович?
– Чего-то мне нехорошо.
– Что вас беспокоит?
– Подташнивает.
– Это скоро пройдет. Главное, не налегайте в течение двух часов на еду. Хотите поговорить о Жмаре?
– Нет, – отрезал пациент.
– Хорошо, у меня только один вопрос: Жмара – это имя или кличка?
– Кличка. И больше никаких вопросов, Эрих, я хочу остаться один, – ответил Эдуард Филиппович и, взглянув на часы, добавил: – Идите, собирайте вещи. Через час мы выезжаем в аэропорт.