Митральезы Белого генерала
Шрифт:
— Значит, опять кровь рекой потечет.
— Понимаю. Ты сочувствуешь диким детям пустынь, их вольному духу и стремлению к свободе…
— Блин, Лёха! Что за чушь ты несешь?
— Прости, не понял…
— Какие на хрен «свободолюбивые дети пустынь»? Да эти басмачи, или как их там, текинцы, ничуть не лучше башибузуков, с которыми мы воевали на Балканах!
— Но, извини, тогда я решительно тебя не понимаю!
— Ну что тут непонятного? Кто пойдет в этот поход?
— Солдаты и офицеры…
— Вот именно, солдаты! Простые мужики в гимнастических рубахах и с ружьями. За каким чёртом им эта война?
— Но
— Ничего подобного! Если бы после того, как мы завоевали эту самую Среднюю Азию, местных бабуинов разогнали, а их землю раздали русским мужикам, в этом был бы офигительный смысл!
— А куда же девать местных?
— Я предпочитаю заботиться о своих.
— Какая ужасная софистика! Разумеется, я тоже переживаю за наших воинов, но… даже не знаю, как сказать. Есть же ещё и цивилизаторская миссия. Мы несем, так сказать, прогресс…
— Даром им не нужен этот прогресс!
— Ты невозможен!
— Нет. Просто я знаю, чем это закончится.
— Ты опять о «будущем»? Знаешь, а ведь я тебе почти поверил тогда на пароходе, когда мы возвращались в Россию.
— А теперь?
— Теперь не знаю. Не может это всё быть правдой.
— Ну и ладушки. Давай возвращаться, пока наши красавицы нас не потеряли.
Пока Алексей и Дмитрий прогуливались по живописным окрестностям, оставшиеся наедине представительницы прекрасной половины человечества тоже не теряли времени даром. Пока Гедвига Генриховна показывала новой знакомой дом, некоторые привезенные с собой наряды и совершеннейшую редкость в провинции — последние номера журналов «Модный свет» и «Модный магазин» издательства Германа Гоппе [12] , Степанида вернулась на кухню. Оттуда уже давно доносились соблазнительные запахи свежей выпечки, и скоро она появилась в свежевыбеленной гостиной с большой миской восхитительно пахнувших оладушков.
12
Герман Гоппе — известный издатель, одним из первых в России начавший издавать иллюстрированные журналы мод.
— Угощайтесь, пожалуйста.
— Ой, какая прелесть! Вы это сами напекли? — восхищенно воскликнула Елена.
— Стеша у нас большая умница, — похвалила девушку Геся. — На все руки мастерица!
Живая и любознательная Леночка пришлась по душе хозяевам, а она в свою очередь просто влюбилась в новых знакомых. Ещё бы, у них была такая занимательная жизнь! Одна была модисткой и шила красивые платья, а какая барышня может остаться равнодушной к нарядам? Другая упорно занималась самообразованием, чтобы поступить на курсы, а между тем помогала Будищеву в мастерской и даже сама могла собрать электрический звонок! Это ли не достижения, тем более что они обе были из низов и всего добились сами.
А чего достигла к шестнадцати годам она, потомственная дворянка Елена Лиховцева? Окончила гимназию? И только?!! Но ничего, она всё сможет, вот увидите!
— Пейте чай.
— Что? — вернулась в реальность барышня.
— Я говорю, пейте чай, — улыбнулась Стеша. — Дмитрий очень хорошо его заваривает. Я каждый раз пью и не могу напиться.
— Да, спасибо.
— И сметаны, пожалуйста, попробуйте. Она у нас свежая, деревенская.
— Объедение! — даже зажмурилась от удовольствия барышня, а потом неожиданно призналась: — А я совершенно не умею ни печь, ни готовить.
— Хотите, я вас научу?
— Очень!
— Боюсь, не получится, — вмешался только что вошедший Алексей. — Мы завтра уедем, и вряд ли вам хватит времени на обучение.
— А зачем вам уезжать? — поинтересовался хозяин, усаживаясь за стол.
— Но я же говорил, — смешался Лиховцев. — Матушка не совсем здорова, да и дела у нас идут не слишком хорошо…
— Вот и переезжайте сюда.
— В каком смысле? — поперхнулся приятель, а Геся удивленно посмотрела на мужа.
— В прямом.
— Но ты же говорил, что собираешься вернуться в столицу?
— Да. И дом освободится.
— Прости, но я решительно не понимаю тебя!
— Ну, что тут непонятного. Нам с Гесей нужно вернуться в Питер. У нас там бизнес…
— Что?
— Бизнес. Дело.
— Ах вот что ты имеешь в виду. Прости, я перебил тебя.
— Ничего страшного. Так вот, здесь мы жить не можем, а быстро и при этом сколько-нибудь выгодно продать имение не получится. Отдавать за бесценок тоже не хочется, так что нам нужен управляющий.
— И ты хочешь предложить это место мне?
— А почему нет?
— Я даже не знаю…
— Соглашайся. Перевезешь маму сюда. Будете жить на свежем воздухе, на всем готовом и присматривать за моим хозяйством, благо присматривать особо не за чем.
— Но я ничего не понимаю в сельском хозяйстве!
— Ничего страшного. Посчитать урожай и продать половину сможешь? Большего пока и не нужно.
— Но у нас квартира…
— Своя?
— Нет, съемная.
— А на сэкономленные деньги сможете отправить сестренку на курсы.
Елена, до сих пор слушавшая разговор старшего брата и его приятеля, не скрывая скепсиса, неожиданно поняла, что во всем этом что-то есть! Стеша благоразумно помалкивала, а вот у Гедвиги Генриховны определенно было что сказать, но она пока что воздерживалась.
— Я пришел! — закричал появившийся на пороге Сёмка, но заметив гостей, смутился и, краснея, выдавил из себя: — Здрасте…
— Забор покрасьте! — хохотнул Дмитрий, с сочувствием глядя на незадачливого ученика.
Тот стоял с раскрытым ртом, взъерошенный, как воробей после драки, и с расцарапанными босыми ногами. И ко всему этому, как нетрудно догадаться, смертельно голодный. Нельзя, впрочем, сказать, что молодой человек пришел с пустыми руками, поскольку в одной из них была удочка, а во второй кукан, полный вполне порядочной рыбы.
— Молодой человек! — отреагировала, наконец, Геся. — Извольте немедленно пойти и привести себя в порядок!
— Сейчас, — обреченно вздохнул мальчик.
— Я помогу, — попыталась прийти к нему на помощь Стеша, но строгая хозяйка мгновенно пресекла это благое намеренье.
— Семён прекрасно справится сам, так что сядьте, юная барышня, и не надо прятать оладьи для этого бездельника. Он поест, но только когда умоется и сменит одежду!
Всё это было сказано таким безапелляционным тоном, что никому и в голову не пришло возразить столь строгой хозяйке, тем более что та была в своём праве.