Митяй в гостях у короля

Дроздов Иван Владимирович

Но Флокс умирать не собирался; он проснулся посреди ночи и закричал, словно его напугали. Обитатели комнаты повскочили со своих мест, зажгли свет и подбежали к хозяину. Флокс приподнялся на подушке и оглядывал каждого так, словно видел их в первый раз и не мог понять, зачем они тут. Он щупал руками нос и будто бы не находил его на месте. Поглядел в зеркало и — ужаснулся. Его нос из тонкого и горбатого превратился в сплющенную лягушку и придал лицу совершенно иной вид: Флокс походил теперь на калмыка. Врачу сказал:

— Что

это вы со мной сделали? Я не узнаю себя.

— Я ничего с вами не делал. Я дал укол, а нос усох сам по себе.

— Нос усох, а с нижней губой что сделалось? Она вздулась так, будто её изнутри накачали воздухом. Такая губа бывает у персидской красавицы. Вы за свои проделки ответите, чёрт бы вас побрал!

Доктор пожал плечами и направился к выходу. Гонорар, на который он рассчитывал, лопнул в один момент.

Позвали другого врача. Тот никогда не видел Флокса и потому нос хотя и показался ему безобразным, но он про себя подумал: бывают и такие носы. А Флокс, с мольбой оглядывая врача, ныл:

— Плохо, мой друг! И голова болит, и нос. А-а?.. Доктор делал примочки и заставлял Карину держать мокрую вату у больного носа. Накапал снотворных, и Флокс вновь задремал. Но утром в комнату, как сумасшедший, влетел Дэвид Браун. Что-то зашептал на ухо врачу.

— Что вы там шепчете? — приподнялся Флокс. — Неприятность в банке? Говорите быстрее!

Дэвид подошел к нему и тихо, трагическим голосом проговорил:

— Кто-то перевел в Россию все вклады новых русских.

— Как это перевел? Как это все? Я не переводил. Но, может, ты переводил?.. Может, она перевела? — кивнул на Карину. — Включите компьютер!

С трудом поднялся, жёны набросили на него тяжелый бархатный халат, повели к компьютеру. Толстые пальцы банкира забегали по клавишам пульта. На экране открылся каталог: «Россия». Не тронуты старые вклады — дробные и тощие: семь тысяч долларов, восемь, одиннадцать… И — ни одного вклада нового.

Где девять миллионов генерала Гуся? Тридцать миллионов Гальюновского? Сто сорок миллионов Чернохарина?.. Пятьдесят два крупных вклада значилось в каталоге! И нет ни одного, все исчезли!.. Где? Где?..

Экран высветлил текст: «Флокс толстопузый! Не ищи деньги. Я перевел их тому, у кого их украли. Ты получил от меня первый удар. Последуют другие. Не зарься на грязные ворованные деньги. Не можешь быть человеком, так хоть не будь свиньей. Все! Фома с мыса Канаверал».

Экран замигал, заморгал и скоро совсем погас. Флокс, пораженный страшным известием, некоторое время ошалело смотрел на потухший экран компьютера. Машинально, ни к кому не обращаясь, он прошептал: «Фома? Кто он такой? И почему Фома?..»

Пересохшим языком лизнул толстые шершавые губы. Шумно потянул воздух, и — повалился на ковер.

Глава шестая

Марию

привезли в белый ажурный дворец, что стоял на склоне невысокого холма вблизи Тигра. Восемь фонтанов окружали бассейн перед главным подъездом. Струи воды поднимались высоко, образуя вверху сплошной серебристый зонт. Тут и там разбросаны скамейки из белого мрамора, а возле цветника из роз на свежезеленой траве удобно и призывно расставлен круглый стол и плетеные кресла. Мария вышла из машины, и перед ней тотчас же, словно из земли, выросла женщина, завернутая в белую ткань. Низко поклонилась гостье и сделала жест рукой, предлагая следовать во дворец.

Прошли залу, ничем не отмеченную, а только всю белую, с камином, с тремя хрустальными небогатыми люстрами и светильниками в простенках между окнами. По боковой лестнице поднялись наверх и тут попали в спальню, из которой одна дверь вела в ванную, а другая — в гостиную. Женщина молча показала все помещения и, ни слова не сказав, вышла. Мария только теперь, оставшись одна, увидела на вешалке цветной халат и под ним расшитые золотом комнатные туфли. Вспомнив, что несколько дней не принимала душ, пошла в ванную. А потом, наскоро сделав прическу, легла на диван и уснула.

Проснулась вечером. В раскрытых дверях стояла женщина в белом. Маша некоторое время смотрела на нее как на нечто неодушевленное, а затем спросила:

— Вы говорите по-английски?

— Да.

— Зачем меня сюда привезли?

Женщина молчала.

— Я могу выйти на улицу погулять?

— Вас ждет хозяин.

— Хозяин? Кто он такой — ваш хозяин?

— Хозяин.

— Логично. И — остроумно. А если я не хочу видеть вашего хозяина?

— Вас ждет хозяин.

— И это понятно. Коротко и красноречиво. А как вас зовут?

— Фазу.

— А сколько вам лет?

Женщина молчала.

— Ладно. Через полчаса приходите. Я буду готова.

И вот они идут по коридору в другое крыло здания. В круглой веранде с видом на Тигр за компьютером сидит мужчина лет сорока-пятидесяти. Он в сером европейском костюме, на хозяина не похож, а скорее оператор-компьютерщик или другой какой служащий во дворце. Заслышав шаги, поднялся навстречу Марии. Взял ее руку, поцеловал.

— Я был у вас в Москве, Ленинграде и в Новосибирске.

Развел руками:

— Летишь, летишь — и нет у вашей земли ни конца, ни края. Вас зовут Мария? Это красиво. Везде, в каждой стране есть Мария. Песню знаете «Аве Мария?»

Маша не отвечала. Была серьезной и даже строгой.

— А вы, извините, кто будете? С кем имею честь?..

Говорила на хорошем английском языке. Два года она жила в Англии и Америке — научилась.

— Я? — удивился незнакомец. — Я шейх, а по-вашему — царь.

— У шейхов бывает имя.

— Да, да, конечно: я шейх Фарид Дауд.