Мкхарт
Шрифт:
— Добрый вечер, папа, — поздоровался я с отцом и хлопнул кузена по плечу: — Здорово, Лами! Какими судьбами?
Признаться, я слегка выпустил из своего поля зрения бывшего товарища по детским играм. Когда-то, получая начальное домашнее образование, мы вместе корпели над уроками, доводили до истерики наставника по этике и терпели издевательства от учителя фехтования, но с тех пор наши пути несколько разошлись. При достижении детьми определенного возраста, когда разница между дойнянлинями и чонянлинями становилась весьма явной, их разводили по разным группам, не пересекающимся между собой. Делалось это, прежде всего, для безопасности малышей, чтобы неопытный дойнянлинчик нечаянно не осушил досуха свою невольную жертву, или наоборот, не впал в сенсорный шок, нарвавшись на необученный, но мощный источник. Так или иначе, но по достижении тринадцати лет, Ламанг был переведен в другую группу моих родственников, продолжая получать образование.
— Здравствуй, сын, — ответил отец. — Полюбуйся на этого великовозрастного недоросля. Хотя, о чем я говорю? Обычный недоросль ни никогда не сможет попасть в передрягу, в которую ухитрился вляпаться твой кузен. Так что это какой-то передоросль!
Ламанг недовольно сопел, но не смел влезать в монолог своего дяди.
— Да что случилось-то? — я недоуменно посмотрел на отца.
— Его отец уже не раз жаловался мне, что вряд ли младшая ветвь семейства Линей дождется потомства.
— Мне казалось, — осторожно начал я, — в наше время практически нет болезней, от которых не существует сколько-нибудь действенного лечения, особенно в том, что касается бесплодия.
— Если бы бесплодие… — раздраженно фыркнул отец. — Просто у мальчика не может быть ребенка от другого мальчика, как бы они не старались! А этот, — небрежный кивок в сторону Ламанга, — предпочитает именно мальчиков! Да и Нян Люнь бы с ним, его дело, кого он предпочитает видеть в своей постели! Все, что от него требуется — всего один раз переспать с женщиной. Что, так трудно? Тем более что в университете он вовсе не брезговал оказаться и в женской постели!
— Да уж, Ламанг, — я повернулся к незадачливому кузену, — мне бы твои проблемы! Тебе что, трудно разок-другой поспать с женщиной, чтобы от тебя все отстали?
— Ты дослушай, Конг, — перебил начавшего что-то говорить кузена отец, — это ведь еще не все. Этот сын греха еще умудрился оказаться замешанным в грязном скандале. Представляешь, додумался до участия в съемках порно! Это высшая аристократия! Одна из ветвей герцогов Линь! Да все наши предки сейчас в гробах переворачиваются от позора! Ладно, отец Хона успел вовремя вмешаться, все записи уничтожены, а организаторы съемок получили сроки по различным обвинениям. Как ты вообще додумался до такого, позор рода?!
— Я проиграл Вэю в карты, — гордо тряхнул головой несостоявшаяся кинозвезда, — а долг, сами понимаете, это дело чести….
— Заткнись! — тяжелый кулак с грохотом опустился на лакированную поверхность столешницы. Я впервые видел своего отца в такой ярости. — Дело чести дворянина — это вести воинов в битву под флагом сюзерена! Прокладывать новый курс, стоя в рубке корабля! Основывать новые города, создавать производства, заботиться о своих подданных и семье, а не позорить поколения своих предков, сверкая ягодицами на потеху озабоченным ублюдкам!
— В общем, так, Конг… — неожиданно успокоившись, и как-то отрешенно продолжил отец. — Ты мой наследник. Это — твое поколение. Делай что хочешь, хоть пытай его, хоть на каторгу отправляй, но не позднее, чем через полгода я хочу прочитать в газете, что Ламанг Си Линь нашел свое тихое семейное счастье с благородной леди. В противном случае тьюзи Ламанга ждет закрытый монастырь с очень жестким нравами. Женский! Я все сказал. Удачи, сын.
Не дожидаясь ответа, отец поднялся из кресла, и вышел из комнаты, оставив нас одних.
Тхань Ти Фаннизе:
Созваниваясь сегодня с Конгом по какому-то довольно пустяковому вопросу, я уловила в голосе любимого озабоченные нотки. Последнее время он совсем себя загонял и почти не отдыхает, в отличие от меня, скучающей на фоне него от безделья.
Единственным своим важным свершением, которым действительно стоило гордится, я считала соблазнение Юльчой. Да, никаким другим словом это действие назвать было бы нельзя. По-моему я, как опытная и расчетливая женщина, соблазнила неопытную девушку, ввела ее в искушение и открыла перед ней удивительный мир, в котором может быть не один постоянный мужчина, к слову беспардонно обнаглевший, а несколько. Красивых, преданных и послушных. Теперь рядом с ней постоянно находились трое. Кроме ее ненаглядного Чиета, которого злоба на все происходящее душила сильнее ошейника. Хотя я точно знала, что близости с этими тремя у Юльчой пока не было, она просто использовала их, чтобы поддерживать своего мужчину в состоянии тихого бешенства и напряжения. Но вода камень точит… Мальчикам был дан очень недвусмысленный намек и практически благословение, надеюсь, что хоть один из троих сумеет пробраться в постель к будущей королеве и выжить оттуда этого наглого грубого выскочку. Святой Нан Люнь! Как же он меня бесил!
— Дорогой, по-моему одного дня, проведенного с семьей, тебе оказалась мало! — заботливо произнесла я, игнорируя глупую ревностью к тому, что вчера он весь вечер провел со своей женой. Да пусть хоть неделю с ней развлекается, только бы был бодр и весел. Я физически ощущала эту его крайнюю озабоченность какой-то очередной свалившейся на его голову проблемой. — Что-то случилось? Если я могу тебе чем-нибудь помочь…
Небольшая пауза, странное покашливание, и потом:
— Знаешь, а ведь действительно… можешь! — и в голосе такое искреннее облегчение, как будто большой груз скинул… на меня.
Конг Си Линь:
Мы с Ламангом сидели в небольшом ресторанчике, находящемся неподалеку от дворцового комплекса. К моей несказанной радости, близость дворца сказывалась не только на помпезном интерьере и заоблачных ценах, но и на качестве кухни. На всякий случай мы приехали чуть заранее, и теперь неспешно цедили роскошное красное позапрошлогоднего урожая и молчали. Я сидел и пытался понять свои ощущения. Ведь я подкладываю в постель любимой женщины человека, которому она будет изменять со мной. Тот факт, что самого человека это полностью устраивает, не мешал мне терзаться мучительными сомнениями. О чем думал сам Ламанг, который молча любовался багряным напитком, я не знал.
За то время, что кузен нежданно-негаданно стал моей новой головной болью, мы с ним сумели восстановить нашу детскую дружбу. Может и не в полной мере, но неприязни или неловкости в нашем общении не возникало. Ламанг оказался весьма неглупым собеседником, острым на язык и не имеющим каких-либо незыблемых авторитетов. К слову сказать, в свое время кузен ухитрился стать одним из лучших выпускников на своем потоке, получив диплом менеджера по управлению персоналом высшей квалификации, и теперь я пытался понять, как такой ценный кадр остался не замеченным мною ранее.