Младенца на трон!
Шрифт:
Вокруг одобрительно зашумели, всем понравился хитрый план атамана.
"Пора", - решил Данилко. В конце концов, чего ему бояться? На казачьем кругу каждый может высказаться, на то и вольница. А если Ивану Мартыновичу его мысли дельными покажутся, так, небось, еще и наградит.
И он бесстрашно шагнул в центр. Стащив с головы шапку, Данилко заткнул ее за кушак и выкрикнул:
– Правильно Степан сказывает, серчают на нас воронежцы. Ан не зря серчают-то! Почто мы так лютовали, братцы? На кой ляд коменданту набили в рот пороху да подожгли? Это ж сколько народу русского зазря погубили! Казнили
Договорить он не успел. Заруцкий выхватил из-за пояса саблю и одним ударом разрубил Данилку от плеча до пояса. Кровь брызнула во все стороны, и казаки, тихо ахнув, невольно отшатнулись. Несчастный хорунжий дернулся, захрипел и повалился на землю.
Иван наклонился, сорвал пучок травы и неспешно вытер кровь с клинка. Нахмурился и грозно оглядел сход.
– А ну, кто еще поучит меня атаманить?!
[14] Обычная, заурядная.
[15] Имеется в виду Лжедмитрий Второй, Тушинский вор.
Глава 18
Прошел месяц после венчания на царство. Дни текли монотонно и скучно. Петра будили ни свет ни заря и вели стоять заутреню. После нее он завтракал, переодевался в парадные одежды и два часа высиживал на троне, принимая иностранных послов. Это была чистейшая проформа, так как бояре вели переговоры сами, словно специально не обращая внимания на маленького царя.
В полдень снова служба в церкви, после нее обедали, и вся Москва погружалась в дневной сон. Петр никак не мог этого понять. Где ж видано, чтоб среди дня все придворные вповалку дрыхли на лавках?! Но вскоре он понял, что многовековые традиции так просто не отменишь.
После сна - полдник, вечерня, ужин. И снова сон, на этот раз на всю ночь. Когда же они работают?!
Но сегодня, наконец, все закончится. Петр с самого утра не находил себе места от нетерпения, ожидая приезда Ферре. И вот теперь соперник стоял перед ним, а царь его с интересом разглядывал.
Петр сидел на миниатюрном троне, специально для него поставленным на возвышении в небольшой комнате, которую теперь называли Малым тронным залом. Стены, сводчатый потолок и подпирающие его колонны расписали золотыми узорами, царское место украсили бархатным балдахином с каменьями, лавки - бархатными же накидками и подушками. В результате получилась хоть и маленькая, но вполне солидная зала для приемов.
Перед Петром стояли бояре во главе с Шереметевым, позади них робко топтался юноша лет шестнадцати в скромном зеленом кафтане. За его спиной к двери прислонился Василий, который все последние месяцы не отходил от царя дальше, чем на несколько метров.
– Здрав будь, государь, - начал Шереметев и вместе со всеми поклонился в пол.
– Наказывал ты надысь боярину Михайле Романову на Москву прибыть да
Группа поддержки, как мысленно окрестил пришедших Петр, расступилась, и Михаил шагнул вперед. Снова отвесив поясной поклон, он замер, нерешительно глядя на царя.
"Нда, - мысленно улыбнулся Петр, - и представить страшно, каково ему сейчас. Проигравший, побежденный. Небось, не меньше меня хотел главой "Наполеона" стать. Ладно уж, прощу ему Катрин".
Он величественно кивнул Михаилу и махнул рукой остальным боярам:
– Ступайте.
Те переглянулись и потянулись к выходу, под притолокой, наклонив голову, остался стоять лишь Василий.
– И ти ступай, Вася, - приказал царь, и охранник тут же испарился, осторожно прикрыв за собой дверь.
Начинать разговор Петр не торопился. Он молча разглядывал гостя, наслаждаясь торжеством. Юноша был невысок, довольно бледен, лицо приятное, скромное, темные волосы слегка кудрявились, а на подбородке пробивалась первая поросль. Взгляд почти робкий, что совсем не похоже на Шарля Ферре…
Вдоволь порадовавшись унижению проигравшего соперника, Петр сказал:
– Bonjour, monsieur Ferret, comment vous allez-vous? [16]
Михаил, хлопая глазами, безмолвно смотрел на царя.
– Ne soyez pas tellement surpris que je vous ai reconnu, c' #233;tait assez simple.[17]
Губы юноши слегка шевельнулись, и он торопливо перекрестился.
– Arr #234;tez donc de montrer ici votre stupidit #233;, monsieur Ferret, c'est assez d #233;ja.[18]
Неподдельная растерянность отразилась на лице Романова. Склонив голову на бок, он вопросительно прошептал:
– Государь?
Петр почувствовал, что теряет терпение. Долго этот болван будет притворяться? Хотя странно, конечно, выглядит совершенно искренним. Он что, гениальный лицедей?
– Pas de soucis, je ne vous en veux pas. A propos, comment va Catherine? [19]
Михаил, наконец, обрел присутствие духа и, поклонившись, ответил:
– Прости, государь-батюшка, ты глаголишь на наречии, кое мне не ведомо.
Пришла очередь Петра растеряться. Чтоб Ферре мог так чисто говорить по-русски, да еще приправлять свою речь старинными словами?! Он что, выучил язык за полгода? Не может такого быть! Даже ему, Петру, местное произношение нелегко далось, а ведь для него русский с детства почти родной. Бред какой-то. Ладно, сейчас проверим тебя, друг Шарль, держись!
– Сказивай, как зивешь.
Романов поклонился и тихо начал:
– Благодарствую, государь, слава Богу. Матушка моя, инокиня Марфа, в полном здравии, и за то, что Русь ты умирил, славит тебя ежечасно. Сестрица Татьяна осенью преставилась, уж сколько мы слез пролили, ну да что ж, воля Божья. А вот то лихо, что батюшка мой родимый в полоне у ляхов по сю пору. Как вспомню об нем, так словно в сердце рогатиной ткнет. А стоим мы в матушкином имении в селе Домнино, иже под Костромой.
Петр слушал, открыв рот. Ничего себе! И это говорит француз?! Ерунда полная. Получается, парень и правда Романов? А кто ж тогда Ферре?!!